Код любви на кофейной гуще
Шрифт:
— Знаешь, о чём я думаю? — нарушила молчание, не отстраняясь, вдыхая его запах полной грудью.
— О том, что я слишком много болтаю о работе? — в его голосе слышалась улыбка.
— О том, как странно всё сложилось, — я провела пальцем по его ключице, чувствуя, как он вздрогнул от прикосновения. — Ещё месяц назад ты был просто хмурым посетителем, который никогда не оставлял чаевых...
— Эй! Я оставлял! — возмутился он, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть мне в глаза. — Просто не всегда.
— ...а теперь, — продолжила
— А теперь я всё ещё хмурый, — усмехнулся Кирилл, и ямочка на его щеке заставила моё сердце сделать кульбит, — но уже твой. И, между прочим, я стал оставлять чаевые регулярно.
— Мой, — подтвердила, поднимаясь на цыпочки для поцелуя. — И да, я заметила про чаевые.
Губы встретились — мягко, знакомо, правильно. Ладони Кирилла скользнули по спине, притягивая ближе, пальцы чуть надавили на поясницу, посылая волну жара вниз по позвоночнику. Тело отозвалось мгновенно — теплом, разливающимся от солнечного сплетения к кончикам пальцев, и тяжестью внизу живота.
— Нам нужно работать над проектом, — напомнил Кирилл, отрываясь от моих губ, но его зрачки расширились, почти поглотив радужку, а голос стал хриплым. — Маргарита ждёт эскизы к среде.
— Да, конечно, — выдохнула я, не делая попыток отстраниться. — Работа прежде всего.
— Абсолютно, — согласился он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в шею, прямо под ухом, там, где бился пульс. — Мы очень ответственные люди.
— Очень, — прошептала, запрокидывая голову и закрывая глаза от удовольствия. — Просто образец профессионализма.
Его тихий смех щекотал кожу, а руки уже скользнули под свитер, обжигая прикосновениями.
— Знаешь, — пробормотал он между поцелуями, — я думаю, эскизы могут подождать до завтра.
— Определённо, — согласилась я, притягивая его лицо к своему. — У нас есть дела поважнее.
Улыбка тронула его губы — та самая, с ямочкой на левой щеке, предназначенная только для меня.
— Небольшой перерыв нам точно не помешает, — повторил Кирилл хрипло, наклоняясь.
Этот поцелуй вышел глубже, настойчивее. Мои пальцы запутались в его волосах, таких мягких, что хотелось мурчать от удовольствия. Тело само прижалось теснее, ощущая твёрдость его мышц сквозь тонкую ткань футболки. Внизу живота разлилось тягучее тепло. Мир сузился до точки соприкосновения наших губ, до его дыхания, смешавшегося с моим.
Звон колокольчика над дверью ударил по нервам, заставив нас отпрыгнуть друг от друга как подростков. Чёрт! Маргарита Викторовна застыла на пороге, её идеально выщипанные брови взлетели вверх:
— Простите, что помешала... проектированию, — последнее слово она произнесла с такой интонацией, что мои щёки вспыхнули пожаром.
Кирилл откашлялся, нервно проводя рукой по волосам, окончательно превращая их в художественный беспорядок:
— Мы как раз обсуждали новую планировку.
— Вижу-вижу, —
— Мы действительно работали, — я попыталась оправдаться, чувствуя, как горят даже уши. Господи, тридцать лет женщине, а краснею как школьница. — Просто...
— Девочка моя, — Маргарита Викторовна подмигнула, и морщинки в уголках её глаз собрались в лучики, — не нужно объяснений. Я в вашем возрасте тоже «проектировала» со своим мужем. Двадцать пять лет вместе.
Кирилл подавился воздухом, а я чуть не прикусила язык. Но в глазах нашей начальницы плясали чертята, и неловкость постепенно рассеялась.
Мы расстелили чертежи на столе, начали показывать наши идеи. Я старалась сосредоточиться, но всё ещё ощущала вкус Кирилла на губах, а когда наши руки случайно соприкасались над эскизами, по коже бежали мурашки.
— Мне нравится, — сказала наконец Маргарита, откидываясь на спинку стула. — Особенно книжный уголок и подоконники-сиденья. Когда сможете начать?
Мы переглянулись с Кириллом. В его глазах читалось то же, что чувствовала я — смесь профессионального азарта и личного предвкушения.
— Нужно доработать проект, составить смету, — начал он, и я залюбовалась, как двигается его кадык, когда он говорит.
— Найти подрядчиков, выбрать материалы, — подхватила я, стараясь звучать деловито, а не как влюблённая дурочка.
— Но в целом, — Кирилл взял меня за руку, его большой палец нежно погладил мою ладонь, посылая электрические разряды вверх по руке, — думаю, через месяц можно приступать.
— Отлично! — Маргарита хлопнула в ладоши. — Я выделю бюджет. А сейчас, — она поднялась, накидывая пальто, — оставляю вас... продолжать проектирование. Только не на моих чертежах, пожалуйста.
Она подмигнула и вышла, оставив нас снова наедине с покрасневшими лицами и неловкими улыбками.
— Кажется, мы попались с поличным, — усмехнулся Кирилл, притягивая меня к себе. Его руки скользнули на мою талию, обжигая даже сквозь свитер.
— Кажется, да, — я обвила руками его шею, чувствуя, как напряглись мышцы под моими пальцами. — Но знаешь что? Мне ни капельки не стыдно.
— Мне тоже, — прошептал он, его дыхание коснулось моих губ. — Хотя, возможно, нам стоит запирать дверь в следующий раз.
— В следующий раз? — я приподняла бровь, дразня его. — Кто сказал, что он будет?
Его глаза потемнели, зрачки расширились:
— Я. Только что. Возражения?
— Ни единого, — выдохнула я, прежде чем его губы снова накрыли мои.
За окном продолжал падать снег, превращая город в сказочную декорацию. Снежинки танцевали в свете фонарей, словно маленькие звёзды, сорвавшиеся с небес. Внутри кофейни было тепло — от батарей, от догорающей свечи, от наших тел, прижавшихся друг к другу.