Код любви на кофейной гуще
Шрифт:
Он рассмеялся, запрокинув голову, и я залюбовалась линией его шеи, движением кадыка.
— Обещаю, — сказал, наклоняясь ближе, так что его дыхание щекотало мои губы. — Только эспрессо. Двойной. Как ты любишь делать.
— Договорились, — прошептала, прежде чем его губы накрыли мои. Собирались молча. Я украдкой поглядывала, как Кирилл натягивает вчерашнюю рубашку — ткань обнимала его плечи, подчёркивая рельеф мышц. Пальцы дрогнули, когда застёгивала блузку. Хотелось прикоснуться к нему
Зимнее утро ударило в лицо морозной свежестью. Снег хрустел под ногами как сахарная вата. Кирилл взял мою руку — его ладонь обжигала даже сквозь перчатку.
— О чём думаешь? — спросил он, ловя мой взгляд.
— О том, что ещё вчера мы были просто... знакомыми, — я запнулась, подбирая слово. — А сегодня идём и держимся за руки, будто так было всегда.
Он остановился, развернул меня к себе. Его глаза — серые, с золотистыми крапинками — смотрели так пронзительно, что внутри всё сжалось.
— Может, так и должно было быть? — хрипло спросил он, большим пальцем поглаживая мою щёку. — Просто мы слишком долго ходили вокруг да около.
Сердце застучало как сумасшедшее. Я подалась вперёд, утыкаясь носом в его шарф. У подъезда Кирилла мы замерли. Он притянул меня к себе, обхватив затылок ладонью. Поцелуй — глубокий, требовательный — заставил колени подогнуться.
— До вечера, Вера, — прошептал он мне в губы, и моё имя в его устах звучало как обещание.
— До вечера, — эхом отозвалась я, чувствуя, как внутри разливается тепло.
Когда он скрылся за дверью, я прикоснулась к губам. Они горели, хранили его вкус. Господи, я как подросток.
Глава 26. Когда мир стал ярче
В кофейне всё было, как обычно, но мир вокруг изменился. Цвета стали ярче, звуки — чётче. Я двигалась словно в танце, напевая под нос какую-то мелодию.
— Кто-то сегодня в хорошем настроении, — заметила Маша, моя напарница, когда пришла на смену. — Колись, что случилось?
— Ничего, — соврала я, чувствуя, как щёки заливает румянец.
— Ага, конечно, — хмыкнула она, завязывая фартук. — А я тогда королева Англии.
Я рассмеялась, взбивая молоко для капучино. Пена получилась идеальной — бархатистой, плотной. На поверхности нарисовала не привычное солнце, а два силуэта, держащиеся за руки.
Телефон завибрировал в кармане фартука. Сообщение от Кирилла:
«Не могу сосредоточиться на работе. Перед глазами только ты. Твои глаза, губы. Руки на моей спине».
Внутри всё перевернулось. Жар прокатился от шеи до кончиков пальцев. Я прикусила губу, печатая ответ:
«Я тоже думаю о тебе. О твоих руках. О том, как хочу почувствовать их снова».
Отправила и тут же испугалась собственной смелости. Сердце колотилось
«Вера, ты не представляешь, что делаешь со мной. Я только что пролил кофе на важные документы».
Я прыснула со смеху, представив его — всегда такого собранного — роняющего чашку.
«Прости. Обещаю вести себя прилично... до вечера».
Три точки. Пауза.
«Не обещай того, что не сможешь выполнить».
Я улыбнулась, пряча телефон. Внутри разливалось тепло — тягучее, сладкое.
***
Вечер наступил неожиданно. Я закрыла кофейню, выключила свет и вышла на улицу. Кирилл ждал, прислонившись к машине. Свет падал на его лицо, подчёркивая скулы, отбрасывая тени от ресниц. Сердце пропустило удар.
Он заметил меня, оттолкнулся от двери. В два шага оказался рядом. Его руки обхватили моё лицо, большие пальцы погладили скулы.
— Я скучал, — выдохнул он, прежде чем поцеловать.
Мир исчез. Остались только его губы — требовательные, жадные. Его язык, скользнувший в мой рот. Его руки, спустившиеся на талию, притягивающие ближе. Я вцепилась в его плечи, чувствуя, как подгибаются колени.
— Люди смотрят, — прошептала я, когда он оторвался от моих губ.
— Пусть смотрят, — хрипло ответил он, целуя меня в висок. — Я весь день мечтал об этом.
Мы пошли по вечернему городу. Снег искрился под фонарями, витрины сияли разноцветными огнями. Кирилл держал меня за руку, его большой палец выводил круги на моей ладони.
— Куда пойдём? — спросил он, останавливаясь на перекрёстке. — Есть предпочтения?
Я посмотрела на него — растрёпанные ветром волосы, глаза, в которых плясали отражения фонарей, лёгкая улыбка, от которой в уголках глаз собрались морщинки. Внутри всё сжалось от нежности.
— Домой, — выдохнула я. — Давай просто пойдём домой.
Его взгляд потемнел. Он сжал мою руку крепче.
— Домой, — повторил Кирилл, и в этом слове было столько обещания, что по спине пробежали мурашки.
Глава 27. Дизайн интерьеров и сердец
Снег за окном превратился в безмолвного свидетеля нашего романа. Минуло три недели с того вечера, когда Кирилл признался, что обычная чашка кофе, поданная мной, стала точкой невозврата в его жизни, перевернув все с ног на голову и открыв дверь в новую реальность.
Субботнее утро встретило меня ароматом свежесваренного кофе. Я замерла в дверях кухни, любуясь. Кирилл сидел за столом, склонившись над чертежами — растрёпанные волосы, сосредоточенная морщинка между бровей, закатанные рукава свитера обнажали предплечья с проступающими венами. Сердце сжалось от нежности. Мой.