Код Вавилона
Шрифт:
— У кого теломеры изначально длиннее, тот дольше живет, ибо его клетки могут делиться большее число раз. Я знаю это научное положение.
— Однако есть энзим, который эти укороченные теломеры на концах хромосом снова удлиняет или может задержать их укорачивание. Теломераза. Этот энзим действует так, что теломеры никогда не достигают той точки, где они настолько коротки, что деление клеток останавливается. Старение исключается, клетки продолжают делиться дальше.
— Энзим бессмертия, — буркнул патер Иероним, внимательно следивший за научными исследованиями. Когда в печати
— Но и энзим смерти тоже. — Дюфур вздохнул: — В восьмидесяти-девяноста процентах всех раковых клеток работает этот энзим. Он преодолевает естественную смерть клеток и обеспечивает раковым клеткам возможность бесконечно расти и тем самым убивать организм. Однако с некоторых пор ведутся эксперименты, в которых клетки, обработанные энзимом, не стареют к ожидаемому моменту времени, но и не образуют опухоли. Теперь мы знаем, что у клеток опухоли теломеры очень коротки и что раковые клетки растут потому, что могут активировать теломеразу и поддерживать теломеры в постоянстве. Раковые клетки отмирают, как только лишаются этой способности. Конечно же, требуется комбинация многих факторов, чтобы теломераза вызвала рак. Из этого мы и исходим.
— Однако теломераза действует лишь в тех клетках, которые еще делятся. То есть в клетках кожи и печени. Но мозговые клетки или клетки сердечной мышцы по достижении взросления больше не делятся. Ваш путь ошибочен.
— Патер, мы исследуем этот гигантский океан мелкими погружениями. У червей-нематодов удалось при разведении отчетливо удлинить теломеры посредством энзима теломеразы. Это факт. Средняя продолжительность жизни выросла с двадцати до тридцати четырех дней. Больше пятидесяти процентов дополнительного времени жизни.
— Несчастные, что только не приходит в ваши больные головы! Старение — биологический процесс, который сильно зависит от социальных отношений, стрессов, душевного и телесного здоровья, питания. Применение теломеразы, насколько я знаю, развивается в сторону выращивания запасных частей. Берут у поврежденного колена хрящевые клетки, дают им разрастись под воздействием теломеразы и снова сажают на место.
— Существует три сотни теорий старения. Никто пока не знает, как оно действует на самом деле. Наше вмешательство тоже может быть ошибочным. Теломераза состоит из двух функциональных частей. Одна часть — большая доля протеина, вторая — рибонуклеиновые кислоты, то есть РНК с приблизительно ста шестьюдесятью основаниями. РНК — это матрица, из которой может быть сформировано удлинение концов теломеров. Ген для доли протеинов находится на пятой хромосоме, ген для доли РНК — на третьей.
Священник пристально смотрел на Дюфура. Он видел воодушевление исследователя, напомнившее ему о собственном просветлении, когда он полностью обратился к Господу.
— Мы внедряемся, опережая тот момент, когда теломеры клеток становятся слишком коротки и активность теломеразы вызывает образование раковых клеток. Ибо мы хотим при помощи нужного протеина теломеразы регенерировать поврежденные клетки печени, не допуская перерождения их в раковые клетки.
Иероним понял.
— Мы экспериментировали с разными протеинами, из которых состоит теломераза, и в опытах на животных добились однозначного успеха, — сказал Дюфур, наткнувшись на угрюмый взгляд патера. — При этом мы применяли энзим для продолжения деления — а вредного его действия не наступало. Тогда мы пошли на следующий шаг. У Майка Гилфорта мы применили те протеины теломеразы, которые не оказали вредного побочного воздействия в опытах на животных. У Майка были лишь слегка поврежденные клетки печени и теломеры: им по длине еще было далеко до той точки, в которой, по всем научным наблюдениям, можно было ожидать мутаций в раковые клетки из-за теломеразы.
— И отчего тогда он умер?
— Не знаю, — очень тихо ответил Дюфур. — То ли структура протеина, то ли особый компонент его ДНК вызвал взрывной рост раковых клеток, то ли вирусы-переносчики — мы этого просто не знаем. — Дюфур потупился: — Я отпущения хочу, мне надо исповедаться!
— Нет!
Дюфур был в отчаянии. Укол Майку Гилфорту делал он сам. Когда он выдавливал содержимое шприца, Гилфорт следил за этим, и во взгляде его было безмолвное доверие. Молодой человек улыбался.
— Патер, я болен от своей вины!
Он отложил очередной плановый тест — на Маттиасе Кьельссоне, — хотя мать мальчика возлагала на этот тест последнюю надежду. Она смотрела на Дюфура, полная недоумения, но он не мог ей объяснить, да и не стал бы этого делать. Вначале он должен найти причину.
Патер Иероним содрогнулся от двойного расчета божественного планирования. С одной стороны, жизнь ограничивалась предопределенным числом делений клетки на основе длины теломеров на концах хромосом. Но если все-таки барьер был преодолен, начинался безудержный рост болезненных клеточных мутаций, пока они не умерщвляли организм.
Божественное Слово исполнялось в очередной раз. И эта часть Божественного плана была твердо прописана в Библии:
Пусть будут дни их сто двадцать лет.
Глава 21
Берлин
Пятница
Крис подогнал свой шаг под темп профессорши. Они прошли мимо Музея Пергамон, свернули налево, прошли вдоль задней стены Старого музея и затем снова свернули в сторону Люстгартена.
Он назвал свои условия для проверки табличек, и профессорша после некоторого колебания приняла их. Священник с совиным лицом запротестовал было против того, что его присутствие исключается, но потом смирился и ушел. Из его слов Крис понял, что он будет ждать ее в офисе Общества востоковедов.
— Нам налево, — сказала Рамона Зельнер, когда они проходили мимо западного фасада Собора. На другой стороне улицы располагался Дворец Республики,реликт из коммунистических времен Восточной Германии, который уже несколько лет ждал экскаватора для сноса.