Кодекс Инквизитора. Книга II
Шрифт:
Ну и ладно, раз слово сказано, то и услышано теми, кто карает клятвопреступников. Да будет так! Чёрная луна тому свидетель. Попался, голубчик, и попробуй только нарушить клятву, моя богиня этого не простит!
«Не прощу! Хоть и нравится мне мальчонка! Обрати его в веру, Оленька. Граф может быть полезен. Чую в нём искру. Добрый из него витязь выйдет. Работы над ним непочатый край, но развивая других, ты развиваешь себя. Помни об этом, сестра. Одиночки живут ярко, но недолго. Юноша достоин твоего внимания. А вот с девицами будь аккуратней. Каждая из них крайне сильная,
«К демонам твои советы, Морана! Убить тех, кто рука об руку рядом стоял, отбивая полчища монстров? Я бы на такое не пошла при любом раскладе. Лучше объясни: что с ними не так? Сила и независимость — не повод для убийства! Если ты намекаешь на конфликт интересов в дальнейшем и возможную конкуренцию, то плевать я на это хотела!»
«Молодо-зелено! Как знаешь, княжна. Моё дело предупредить. Когда вырвешь сердце красного тритона, часть отдай пожирателю. Кусок побольше сама съешь! Толикой накорми Евдокию и молодого графа, остальное мне принесёшь! И не вздумай с графинями делиться, иначе отряжу тебя в царство мёртвых лет на двести! Я всё сказала, Ольга!»
«Лучше покажи, где выход из разлома обретается! Чего ты меня стращаешь, ледышка! Да я твои угрозы на одном органе вертела!»
«Ещё раз позволишь повысить на меня голос, сестра кровная, этот самый орган взрастёт у тебя на лбу! Знай своё место, человек!»
От хладного голоса Мораны кровь в жилах застыла в прямом смысле этого слова. Запустив источник, принялась отогреваться. Вот же ж сука ледащая, ещё бы немного — и смерть!
«Не гиперболизируй, княжна, и не забывай, я слышу каждую твою мысль! За то, что сукой меня назвала, службу сослужишь, и не спорь. Язык бы тебе вырвать, только на кой ты мне немая сдалась? Дорогу показывать не буду, в этом нет нужды, следуй за белым кроликом».
«Каким таким кроликом, мать? Ты совсем ку-ку?»
В ответ раздался лишь тихий отдаляющийся смешок богини. Осмотревшись по сторонам, замерла на месте. То ли это шутка Мары такая, то ли Буля пережрала головастиков. Питомица была сама на себя не похожа. Вместо бензиновой плёнки по болотной жиже курсировал молочно-белый оладушек. Две длинные ложноножки в районе предполагаемой головы смахивали на уши гигантского зайца.
Что ж, за кроликом так за кроликом. Достану сердце тритона — и в путь-дорогу. Задержались мы в этом негостеприимном месте.
Утроба красного гиганта оказалась настоящим ужасом трипофоба: требуха отсутствовала напрочь, а мышечная ткань была усеяна сотнями дыр. Прорубившись через изъеденные лёгкие, наконец добралась до трёхкамерного сердца. Ожидала увидеть пламенный мотор размером не меньше автобуса, а на деле всё оказалось иначе.
Перерубив аорты малого и большого круга кровообращения, без труда подняла тугой мышечный мешок. Навскидку — килограммов пятьдесят. Маловато будет, как зверюга только кровь прокачивала — непонятно, да и хрен с ним. Не придётся пилить на части. Воняет здесь, что в канализации, того и гляди наизнанку вывернет!
Отхватив
Не знаю, за коим хером нужно было есть сырое сердце тритоньей мамки, но я это сделала. Скорее всего, развела богиня доверчивого лоха, с неё станется. Прибрала остатки в хранилище. Лопухину с Безобразовым угощу, когда выберемся. В данный момент объяснять, что почём, не имела никакого желания.
Компания уже ждала снаружи. Все собраны, несмотря на жалкий потрёпанный вид, подтянуты. Граф «Максимку» так и не вернул. Что ж, коли желает тащить сорок пять кило лишнего веса, не вижу препятствий. Ярославна также наотрез отказалась прощаться с «Берсерком». Вероятно, снайперка придавала ей уверенности. Раз так, мне не жалко, лишь бы не отставали от ведущего. Лопухина оказалась поумнее, и дробовик из рук графини перекочевал в хранилище, а следом и винтовка Лё Гран — девушка решила идти налегке. Разумно, путь-то неблизкий.
Насколько он оказался неблизким, даже вообразить себе не могла на тот момент. Четыре дня бесконечного марша. Короткий отдых по пояс в грязи. Целиком израсходованный резерв магических зелий. Гадские ядовитые пиявки жрали нас с завидным постоянством. Не раз и не два приходилось спасать жизни графинь и Безобразова. То небольшое приключение в начале пути уже не мнилось геройским свершением. Двести семнадцать пройденных километров показали, где именно таилось истинное превозмогание на пределе человеческих возможностей.
Стало существенно теплее, гнилая вода источала зловонные миазмы, появились полчища гнуса. Впору было извлечь ствол, перестрелять друзей и пустить пулю в лоб. Комары размером с грецкий орех не давали покоя, мелкая мошка затрудняла дыхание, забивая ноздри и рот.
Магия была бесполезна. Чего я только ни делала: наплевав на сохранение тайны, пыталась бить некрокинезом, хаосом, сырой силой и даже порчу пробовала насылать, а гнусам хер по деревне, два по селу! Хоть фекалией обмажься с ног до головы. Страдали все без исключения, но больше всего досталось Яре.
Девушку тяпнула мелкая, но подлая змейка, — миленькая, с виду безобидная, только яд у неё был такой, что плавился кевлар. Два последних красных зелья лишь на несколько часов отсрочили неминучую гибель.
Ярославна умирала у меня на руках, а я мучилась дилеммой: пойти супротив воли богини или спасти подругу. Совесть одолела страх перед будущим посмертием.
Скорп за время нашего нелёгкого странствия провёл кое-какие исследования сердечной мышцы тритона и пришёл к выводу, что плоть монстра содержала некий мутаген, повышающий естественную регенерацию на порядок.