Кодекс Крови. Книга ХVI

Борзых М.

Под конец я уже практически орал на эмпатку. Вот только жертвенности мне не хватало.

— Думаешь, всё бы обошлось? Хера с два! Я уже спёр осколок адамантия у пантеона богов, который когда-то создал мою бабку. И это не откатить. Уж извините, не больше одного мира за раз, и то пупок чуть не развязался даже у алтаря стихий, не говоря уже про мой. Так что, знаешь, одним врагом больше, одним врагом меньше, здесь уже было не принципиально! Почему ты не отдала алтарь стихий богам в прошлой жизни? Почему воевала? Почему стояла до последнего, терпела боль, смерть

и воскрешения по кругу? Ты была беременна! Почему не спасла сына? Почему?

Вёл я себя сейчас как последняя скотина, но по-другому донести до неё свою мысль не мог.

— Я знала, что они всё равно убьют, — прошептала Ольга, не поднимая взгляда. — А сдаваться без боя было не в моём характере. Я хотя бы попыталась…

— Я тоже попытался. Был шанс один из тысячи или из миллиона, но он был. Сдаваться без боя — не про меня! Иметь шанс спасти любимую женщину и не сделать этого? Ты за кого меня принимаешь? Когда-то давно тебя предал отец твоего ребёнка, оставив умирать, не стоило меня равнять с этой мразью и ждать повторения истории.

Ольга рыдала у меня на плече, заново переживая всё, происходящее с ней в прошлом и ныне. Слишком яркими были сравнения, слишком свежими воспоминания о выходке Крысы, слишком… Вчера Ольга сказала Мангустову, что пережила свою историю, но это была полуправда. Пережить подобное практически невозможно. Тем более, пока кто-то настойчиво вскрывает давно зарубцевавшиеся раны.

Не сказал я жене, алтарю да и адамантию одного. Кроме всех моральных и эмоциональных причин я имел ещё одну, объяснять суть которой непосвящённому Великой Матери Крови было бы сложно. Я чувствовал, что так будет правильно. Смерть Ольги там был нелогичной, неестественной. Её не должно было случиться. Она была словно заноза, грозящая превратиться в нарыв. Я чувствовал неправильность происходящего и исправил её, как умел. Это ни разу не романтично, но уж как есть. А последствия… Они как круги по воде, расходятся от любого действия.

Оля успокоилась, хлюпнув носом пару раз и подняв на меня свои заплаканные глаза.

— Кажется, я становлюсь истеричкой.

— Нет, дорогая, — я приподнял лицо любимой за подбородок, чтобы встретиться взглядами, — ты — женщина, которая ежесекундно подвергается эмоциональному шторму сотен тысяч людей. Если тебе нужно таким образом стравливать излишки эмоций, я переживу.

— Что теперь будем делать?

— Жить, готовиться к переговорам и к войне одновременно, — улыбнулся я. — Всё как обычно!

— И всё-таки, кому я могла перейти дорогу, чтобы меня попытались убить? — задумалась Ольга.

— Это я и постараюсь выяснить у одной несносной дамочки, обитающей сразу в сотнях миров. Кажется мне, что дело здесь не лично в тебе или во мне…

— Это ты нашёл способ связаться со своей Великой Матерью Кровью? — нахмурилась Ольга.

— Н-нет, — замер я на секунду, чтоб успеть уловить мысль за хвост, — но ты только что подсказала мне интересную мысль, как попробовать это сделать!

Глава 7

В мир Системы, куда

меня однажды пригласил Мангустов, я отправился в одиночестве. Здесь, в отличие от раннего утра в Хмарёво, вступал в свои права вечер. С моря дул лёгкий бриз, освежая и согревая после апрельской слякоти наших болот.

Только прибыв на побережье, где всё также стояла палатка, я понял, что не представляю, как связаться с Системой. Кажется, Андрей использовал некий артефакт для связи. Я отправился в палатку, на ходу расстёгивая куртку и верхние пуговицы на рубашке.

— Я уж думала, ты совсем забыл про обещание, данное девушке, — промурлыкал жеманный женский голос из-за спины.

Я обернулся.

Солнце, словно огромный огненный шар, медленно опускалось за линию горизонта, окрашивая воду в оттенки золота и пурпура. Этот момент выбрала Система, чтобы соткать себе тело из морской пены, бликов солнечного света и первых сумерек.

Золотые волосы струились по плечам, а глаза сияли мягким аквамариновым светом. Хороша. А если принять во внимание, что одета она была в серебряную рыбацкую сеть, расшитую белым жемчугом, то можно представить какие виды мне открылись. Она стояла неподвижно, наслаждаясь произведённым эффектом, в то время как вокруг неё продолжали играть солнечные блики, превращая её появление в настоящий праздник света и цвета.

— Если бы обычный смертный узрел ваше явление хотя бы одним глазком, то неминуемо родилась бы легенда о рождении богини красоты, — отдал я должное задумке Системы.

— Так случилось и даже не однажды, — Система сошла с гребня морской волны на пляж, опираясь на предусмотрительно поданную мной руку. Богиня или нет, а галантного отношения в отношении женщины никто не отменял. — Я стала богиней красоты и любви в двух цивилизациях: греческой и римской.

Я вспомнил, что мне рассказывала Ольга об их цивилизации со сменой культур, божественных пантеонов и скачкообразным развитием технологий.

— Стало быть Афродита и Венера, — предположил я, учитывая общность прошлого мира для жены и Мангустова.

— Хм-м-м… — удивилась Система, — ты откуда такие подробности знаешь?

Мы медленно прогуливались вдоль линии прибоя, провожая уходящий шар солнца. Я пропустил вопрос мимо ушей, якобы уйдя в глубокие размышления.

— Вот только не понимаю, судя по рассказу адамантия, эти религии существовали задолго до технологического прорыва в вашем мире, в обуздав который ты и возвысилась.

— Кто-то у нас чересчур болтлив для перегноя! — фыркнула богиня и дёрнула плечиком, отчего с него спала бретелька платья.

— А под перегноем ты имеешь ввиду… — договорить я не успел, как рядом оказалась моя точная копия, только из адамантия и воскликнула:

— Молчи! Не время!

Система шутливо подчинилась приказу адамантия, подмигнув мне.

— Пытай его сам!

«То есть я иду выменивать тебе информацию, а ты имеешь от меня какие-то секреты?»

«У каждого своё прошлое, я не обязан выворачивать тебе его наизнанку. Ты — не мой психоаналитик, мы — союзники».