Кодекс Крови. Книга ХVI

Борзых М.

— А ведь единственная причина твоего нахождения здесь — это спасение неродного внука, — произнёс я глядя ей в глаза.

— Дурак ты, Комарин! — криво улыбнулась она. — Какой ты мне внук? Друг — да, соратник — да, боевой побратим — ещё какой! Ты, Миша, хотя нет, лучше всё же Трай — несбыточная мечта всех окружающих тебя баб. Только у кого-то ты в мыслях, у кого-то — в койке, а у кого-то — в крови. После всего, что у нас случилось… Я на смерть соглашусь пойти за тебя явно не из родственных чувств.

— Ты и ходила! — напомнил я ей несостоявшуюся войну с богами.

—

И это был мой выбор! — вздёрнула подбородок вампирша.

Мне сейчас признались в чем-то таком, что было похлеще любови. Как-то так же в своё время выразилась Ольга, когда говорила, что во время моего кровавого безумия будет стоять рядом, несмотря ни на что. Просто, потому что верит мне и в меня.

— Ты права, твой выбор — идти на смерть! Мой же выбор сейчас — уберечь тебя от этого выбора.

И я сам перешагнул порог зала посвящения. Молочный туман принял меня в свои объятья, скрадывая ощущение пространства, времени и тела. Я не помню, чтобы хоть кто-то из братьев повторно отправлялся в этот зал. Не было необходимости. Большинство напротив интуитивно старались избегать его, испытывая безотчётный страх от нахождения рядом.

Мне же наоборот было здесь спокойно. Накатывало умиротворение.

— Надо же, всё же решился, — прозвучал мелодичный и такой знакомый голос, состоящий из перезвона колокольчиков и соловьиных трелей.

Туман расступился, являя ту, чьи заветы я искренне чтил и соблюдал. В этот раз она сидела в кровавом озере, внутри которого бурлили пузырьки с самыми разными силами магии.

— Присоединяйся, — махнула она рукой.

Отказать богине после того, как сам искал с ней встречи, было бы верхом идиотизма. Потому я неспешно скинул с себя одежду и переступил границу кровавого озерца, давая возможность богине передумать.

— В прошлый раз ты был более разговорчив, — поддела меня покровительница. Её длинный гибкий язык самым кончиком коснулся моего лица, будто бы ощупывая его. Так в своё врем делал слепой оракул, изучая мою внешность руками. — Ты изменился.

— Душа та же, — ответил я, чтобы хоть как-то нарушить молчание. Такое панибратское отношение напрягало. Будто бы и не было между нами пропасти в статусах.

Богиня сидела в озерце по пояс, по её высокой девичьей груди скатывались капельки крови с примесями силы. Широкие ноздри на слепом лице раздувались, а язык то и дело касался то меня, то бурлящей крови.

Улыбка, блуждавшая на её лице, напоминала мне смех сквозь слёзы с примесью внутреннего удовлетворения.

— Спрашивай, — милостиво разрешили мне, пока богиня окунулась в кровь по самый подбородок. — Только поторопись, времени у меня не так чтобы много. Меня ждёт второй раунд с дамочкой, которая твоей милостью смогла пробиться в одну из песочниц под моим покровительством.

Я чуть было не закашлялся, услышав такое заявление.

— Система? Но она же по технологическим мирам!

— А как, по-твоему, миры становятся технологическими? — удивление в голосе богини было неподдельным. — Из них должна исчезнуть вся магия вместе с её носителями. Останутся лишь легенды… Все мы когда-то станем лишь легендами.

Кто-то при жизни, а кто-то после смерти.

— Я…

— Не хотел, я знаю, — улыбнулась Мать Великая Кровь, подняв из озера изуродованную руку, на которой не хватало кусков кожи, а местами и мышц. Богиня кокетливо заправила прядь алых волос за ухо, часть которого тоже обуглилась и почернела. — Просто любое действие имеет последствия, но это ты и так знаешь, да?

Млять! Что могло ранить богиню? Чем больше я всматривался в облик покровительницы, тем более заметными становились её повреждения.

«Адамантий, я могу поделиться своими запасами с Матерью Великой Кровью?»

«Когда-то они рано или поздно закончатся, — заметил тот. — Сам останешься с голой жопой».

«Долг платежом красен. Если бы не она, я бы сдох на руинах детского приюта».

«Твой выбор».

Я вспомнил размер адамантиевой батарейки для Системы и создал на ладони такого же размера брусок божественного металла, прося помочь покровительнице восстановить силы перед очередным раундом противостояния. Металл серебристой дымкой растёкся по поверхности крови и направился к богине напротив, блаженно нежившейся в родной стихии.

Всё имело последствия. Пока я переживал о последствиях перемотки времени и петли, устроенной алтарём стихий, то не заметил, как батарейка, подаренная Системе, навредила Матери Великой Крови.

— У вас конфликт? — решился задать я вопрос, видя, как серебро адамантия впитывается в богиню. Та чуть ли не застонала от удовольствия.

— Извечный, — выдохнула богиня, — тот мир не первый и не последний. Свой родной мир ты у них отбил, хотя они уже считали его своим. Оставалась какая-то жалкая тысяча лет. Теперь они переключились на другой, но и твой щелчок по своим загребущим лапам тоже не забудут. Сейчас противники в более выгодном положении, чем мы. Они нападают, мы защищаемся. А что будет через тысячу или десять тысяч лет никому неизвестно. Равновесие восстанавливается не по щелчку пальцев, кто бы что ни думал.

— Кто они? Есть ещё кто-то кроме Системы?

— Ну ты же не думаешь, что всего одно существо во множестве немагических миров смогло возвыситься, если даже у нас в Обители ты тринадцатый на этом отрезке покровительства?

Действительно, статистика была не моей стороне. Тем более, как говорил адамантий: «Вселенная не терпит нарушения равновесия».

— Но как можно возвыситься в немагическом мире? — невольно вырвалось у меня.

— Технологии… Они могут всё то же, что и магия, а именно, на что хватает фантазии и смелости у их создателя.

— Технологии — это альтернатива магии? То самое пресловутое равновесие? Вселенной скучно идти по одному пути развития миров, и она придумала альтернативу и конкуренцию для ускорения процесса и разнообразия результата? — я размышлял вслух, не боясь быть высмеянным. В попытке разобраться во всём происходящем, я задавал самые смелые из имеющихся у меня вопросов.

— О, да! — расхохоталась Мать Великая Кровь так, что кровь в озерце пошла волнами. — В точку! Во всяком случае мы так думаем.