Кое-что об архимагах
Шрифт:
Что-то интересное виделось внутри – за видимой небрежностью и потрепанностью шара – но перепутанное в своем исполнении до той крайности, когда проще разбить чужую поделку и сделать заново, а не разбираться в хитросплетениях силовых каналов и движениях энергий. Но разобраться нужно.
– Еще раз показать? – Поторопили архимага.
Взгляд говорившего мужчины смягчился, а сам он с легкой иронией вновь указал на шар. Мол, не тормози и проваливай обратно к неудачникам.
– Не нужно. Разобрался, – медленно качнул головой Кеош, положил ладонь
Шар обрел цвет. А толпа за спиной испуганно замолкла.
– Черный, – сглотнув, с испугом выдохнул распорядитель.
Как будто Кеош сам этого не видел! Вся сфера, от которой он тут же отдернул руку, представляла собой антрацитовый обсидиан. И что это, все демоны мира, это значит?!
– Убийца!.. – громко шепнули за спиной.
– Убийца! – заголосили в полные легкие.
– Котят топил, – облизнув губы, старался быть спокойным Кеош, глядя на распорядителя. – Ведрами. Я принят?
– Постойте, это какая-то ошибка, – нервно улыбнувшись, распорядитель дернулся к сфере и коснулся ее рукой, возвращая обычное мутное бесцветье поверхности.
И контур, собака, вновь разорвал.
– Попробуйте еще раз.
– Вы приняты, – дернул нервы скрипучий голос с правого крыла встроившихся дугой учеников.
– Кукольник, – зароптала с ненавистью и без грана почтения толпа.
Вслед за славами, выступил вперед бледный старик, с головой кутающийся в длинную серую шаль. Но Кеош смотрел даже не на него – а на то отребье, что стояло за его спиной. Три черноволосые девчонки с глазами гулящих девок-убийц, почуявших головокружение Силой во время промысла. Оттуда, понятно, и серебрушка. Ведьмы. Шестеро парней – трое из числа явно плуты, воры, каталы или иные, кому без разницы с живого забрать свое или с мертвеца. Двое громил с тяжелым взглядом – эти, пожалуй, темную печать получили после забоя скота или работы мясником на рынке. Счастья в их глазах ни на гран – впрочем, нет и печали. И еще один паренек – белобрысый, простоватый, обаятельный, с открытой улыбкой – так бы и повесил, на всякий случай… Десяток с одиннадцатым. Неполный ковен, хоть сейчас звезду под ногами рисуй и свечи расставляй.
И ему – к этой мрази на один костер?!
– Оп-па, и правда нет дара, – положил Кеош на сферу руку повторно, деланно вздохнул и поспешил с постамента назад.
Ну их, ко всем демонам этого мира.
– Ты принят, – одернул отступившего было Кеоша старик и властно посмотрел на стражу.
А та шустро сомкнулась, положив правую руку на рукояти мечей.
– Дара нет! – Заголосил нервно распорядитель. – Все видели.
– Заткнись. – коротко бросил ему мастер-кукольник.
– Но…
– Мне плевать на твои договоренности и твои деньги, – шепнул тот, проходя мимо.
Толпа не услышит, но Кеош был совсем рядом, невольно замерев от реакции стражников.
– Корона нуждается в твоих талантах, – будто выстрелила в его сторону костлявая рука, уцепив за плечо и с силой потянув к себе. –
Шаль сдвинулась, обнажив острые черты бледного лица, будто ни единожды не видевшего солнечного света.
Кеошу только оставалось, что шагать. Но лицо он к толпе все-таки повернул, выглядывая в разношерстной толпе одно лицо. И нашел-таки: ухмыляющееся, крайне довольное собой лицо темной твари.
Невольно глянул на сферу, еще недавно бывшую обсидианово-черной… Еще раз оглянулся на широкую улыбку и буквально побагровел от распираемой ярости. Печать убийцы, как же!!..
– Р-родственник… – еле сдерживаемым рокотом произнес Кеош, шагая и не отрывая взгляда от Фила.
Это он! Все он, тварь!..
– Потом передашь ему весточку. – не заметил этого мастер, продолжая вести его за плечо..
– Уж я передам, – крутило Архимага так, что мышцы кулака сводило судорогой. – Я уж передам.
Даже за десяток неспешных шагов, отделяющих подиум и кучку жмущихся друг к дружке «счастливцев» гнев не утихомирился – те аж отшатнулись, глядя настороженно. Чуют, псы – волк пришел.
– Наставник… А как к нам относится церковь? – Вздохнув и выдохнув, успокоился Кеош и глянул в сторону смотрящих на него храмовников.
Вон как всполошились, глядят-то как заинтересованно, стряхнув всякую скуку, и переговариваются оживленно, тыкая в него пальцем.
Мастер недовольно глянул на ученика, покосился в сторону церковников, покривил тонкие белесые губы, но все-таки ответил.
– Каждый год я отдаю им самого неуспевающего и бесталанного к искусству, – ответил тот надменно и выспренно.
– С-сука! – не сдержался Кеош, вновь помянув Филиппа.
– Что?!
– Я про родича, тварь такую. Под костер подвел своей серебрушкой.
– Ну уж, – хмыкнул наставник, проявив недюжинную отходчивость и где-то даже понимание. – Будь прилежен, и сможешь попросить у Короны его жизнь. Раз в год самый успевающий в праве завести себе куклу. Будешь дергать за веревочки, а он танцевать, – хихикнул наставник, что девчонок аж перекосило.
– Каждый сможет попросить, – добавилась в его тон вкрадчивость. – Жизнь врага ли, недруга, завистника. Так что, либо вы, либо вас. Решать вам.
И лица многих отразили то задумчивость, то предвкушение.
Разве что у двух нормальных парней-мясников мелькнула тоска…
– Ну или продадите чью-то смерть. – Заметил это наставник. – А твой родич все равно не жилец, – отчего-то отметил он.
– Это почему?
– Он на тебя большую сумму поставил, верно?
– Допустим. – Нахмурился Кеош.
– А иначе бы этот, на постаменте, тебя спровадить не пытался. – Отмахнулся от его неуверенности старик, оправив шаль. – Это жулье всегда тут было. Ему заплатят выигрыш, но с площади живьем не отпустят. Он должен был оплатить твою учебу? – Чуть обеспокоенно дернулся мастер, проследив за взглядом Кеоша и уставившись вслед за ним на Филиппа.