Кое-что по случаю
Шрифт:
– А вы хотели бы, чтобы мы это проверили?
– Нет, у меня просто свои личные причины для этого.
Сержант нерешительно посмотрел на него, затем поднял лежавшие перед ним бумаги и начал их перелистывать.
По-видимому, это были материалы, относящиеся к делу. Просматривая лист за листом, он тихо что-то говорил, больше для себя:
– Леонетти и его сын, с этим все ясно… Это допрос Гастингса, предложение совершить подлог… – Наконец он поднял на Кэлворта глаза. – Кое-что еще не ясно, только догадки, но наши ребята все
Он начал складывать бумаги, а затем добавил:
– Не вижу даже, с какой стороны она могла бы быть замешана в этом деле.
Кэлворт вышел из кабинета. В коридоре его ожидал Ходж. На его пальцы была наложена шина, перекинутая через плечо повязка поддерживала согнутую в локте руку. Лицо осунулось и было бледным, но улыбка не сходила с губ. Одежда оставалась немного помятой, хотя было заметно, что по ней пробовали немного пройтись утюгом. Зато усы были безукоризненны.
– Я должен быть чертовски зол на вас, Кэлворт. Да уж ничего, видно, не поделаешь. Два переломанных пальца, но, думаю, ради повышения в должности игра стоила свеч… Да, да, можете меня поздравить.
– Отлично, поздравляю. Я еще не спросил вас насчет того парня Джо, которого вы прихлопнули.
– Он в морге. У него две «сливы» в спине, одна раздробила позвоночник.
Кэлворт был ошеломлен. Видя это, Ходж недовольно проговорил:
– Может быть, вместо этого следовало бы дать подстрелить вас и себя?
– Конечно же нет, но…
– Или, возможно, нужно было попытаться выбить у него оружие из рук, как это часто показывают в кинофильмах? Да еще так ловко, чтобы даже не ранить его.
– Я просто никак не могу свыкнуться с мыслью, что так много убитых.
– Вы просто чистоплюй. Когда я оттаскивал вас от этого Плейера, вы как раз пытались убить его, к тому же голыми руками. Вы были похожи на зверя… Что вы скажете на это?
Вспоминать все это было крайне тяжело. С чего это вдруг им овладела такая животная страсть к убийству, такое желание разрушать?
– Да, – вздохнул Кэлворт. – Ничего не могу сказать. Простите. Я должен идти в госпиталь. – Он протянул Ходжу руку, которую тот пожал.
– Понимаю, это насчет той девушки?
– Да. Благодарю вас. Я обязан вам жизнью.
– Пустяки, – Ходж провел рукой по усам.
Когда Кэлворт вошел в холл больницы, в нос ему сразу ударил тяжелый запах карболки… Поднявшись по ступенькам, он подошел к столику дежурной сестры, которая кому-то отвечала по телефону.
Ожидая, когда она закончит разговор, он повернулся, разглядывая приемную, и… увидел Люси. Она сидела в кресле с высокой спинкой, глядя перед собой и никого не замечая. Глаза были красны, но сухи. В руках она держала давно потухшую сигарету.
Кэлворт тихо окликнул ее, и она повернула голову в его сторону. Без малейшего колебания и чувства сдержанности она подошла к нему, прижалась
– О, Гарри…
– Ничего не надо говорить, дорогая.
– Он умер на операционном столе, – она тяжело вздохнула и отвернулась.
– Я очень сочувствую тебе.
– Я стараюсь убедить себя в том, что он ничего не знал об убийствах.
– Да, конечно, – сказал Кэлворт. – Я тоже верю в это.
Она строго посмотрела на него, в глазах была мольба.
– Ты действительно веришь в это?.. Для меня это важно.
– Абсолютно уверен в этом.
Обстановка требовала маленькой лжи. Но это была «ложь во спасение». В душе он понимал, что Бостон знал обо всем, потому что солгал, будто бы слышал об этом от Гастингса в госпитале, но, как выяснилось, ни разу там не был. Эта деталь, в общем-то неважная, была важна для Люси, которая хотела оправдать его теперь всеми средствами. Он умер, как герой в классической драме: выскочил и подставил себя под пулю, предназначенную для его дочери. Во всяком случае, она хотела так думать и такой сохранить о нем память.
– Что касается картин, – сказала она, – в этом прощения ему нет. Но и здесь он каким-то образом хотел искупить вину. Ради меня он отдал жизнь, разве не так?
– Да, конечно, этим он искупил вину.
Он откинул с ее лба прядку светлых волос.
Теперь в глазах ее стояли слезы.
– Пойдем, дорогая, я провожу тебя домой, – с нежностью произнес Кэлворт.
Люси согласно кивнула и взяла его под руку.
Эпилог
Утром в понедельник Кэлворт пришел на работу. Он поздоровался с коллегами, успел переговорить с Молли Фэрз, когда пришел Чарли Мейер.
– Я на полчасика отлучусь, Чарли, – попросил Кэлворт.
– Я уже в курсе, – сказал Мейер. – В утренних газетах написано, что две картины де Гроота отправят в Голландию, вдове Ван дер Богля. А ты куда направляешься?
– На Пэн-Стэйшн. Грейс уезжает в Рено. Надо бы проводить.
– Поздравляю, – Мейер был искренен. – Приятно видеть, что вы сохранили дружеские отношения, – затем взял его за локоть и вполголоса добавил: – Я, конечно, не советчик, но ты знаешь… Мы с моей бывшей женой тоже иногда…
– Да ты не понял. Здесь не об отношениях речь. Просто хочу удостовериться, что она и в самом деле уехала.
– Ах, вон оно что… – Мейер задумался, затем сказал: – Ну, ты ведь теперь один, Гарри. Мы с Сюзи сегодня идем в театр. Могу взять еще пару билетов.
– Спасибо, Чарли, но, понимаешь…
– Тебе не хочется идти одному? Понимаю… Но я попрошу Сюзи, и она возьмет с собой кого-нибудь из подруг. На ее вкус можешь рассчитывать.
– Все, конечно, очень мило, старина, но это лишнее. Мне тут кое-что досталось по случаю…