Коэффициент интеллекта (сборник)
Шрифт:
Оказалось, что это не все и ему придется прийти сюда еще раза три-четыре.
Опустошенный, измученный Эгон вернулся к себе и пролежал весь вечер, даже не выходя к ужину. Его навестила Оливия, принесла пирожное с фисташками и кофе, расспрашивала, как все прошло. Узнав подробности, заметила:
– Кроме тебя только Геса так мучили, видимо, это участь всех нестандартно мыслящих… Постарайся выдержать, может быть, они сделают тебе робота, да и отстанут.
Со слов Оливии Эгон узнал, что кроме первых интенсивных посещений «Терры» есть и плановые визиты – раз в два месяца. И существовала еще
Пожилые люди, как дети ночью, любят рассказывать про это страшилки. Никто не знает точно, где правда, а где вымысел в этих историях, но умение держать язык за зубами – одна из самых востребованных добродетелей в «Долине Радости»…
Тут Эгон вспомнил старика с ребенком, которого утащили охранники.
– Очень опасно нарушать договор! – прокомментировала его рассказ Никади, оглянувшись по сторонам.
Оливия уже познакомила его с маленьким, тщедушным Делакруа и белобородым Гесом, походившим на Санта-Клауса. Один был в свое время ловким шпионом, работавшим на разведки трех стран, а второй – изобретателем, имевшим более пятидесяти патентов.
Все эти люди вряд ли могли встретиться в «прошлой» жизни, но теперь стали друзьями.
Наконец тесты завершились, сотни вопросов и хитроумных задач подошли к концу, и Эгону Майеру пообещали лучшего медицинского робота в мире. И всего через каких-то три недели.
Звонила Зельда, расспрашивала, как дела. Сетовала, что не может приехать, весь округ парализован из-за непрекращающегося снегопада. Эгон не стал ничего ей говорить, домой ему уже не хотелось, путь назад был отрезан, и прежде всего у него в душе.
Посещения «Терры» отразились на здоровье господина Майера не лучшим образом. Старика лихорадило, и Меган отвезла его в больницу, где он лежал под капельницей и бредил.
Эгону виделся рождественский вечер, свечи и праздничный стол. Елка, украшенная шарами и гирляндами. Тереза – нарядная, сервирующая стол, и тут же Бэн, который всегда любил быть в гуще событий. Зельда со своим молодым человеком о чем-то шептались, сидя у камина, хихикая и дуя друг другу в кружки с глинтвейном. Все были в сборе и весело настроены, смеялись и шутили, только хозяин дома раздраженно хмурился. Он забыл о своем обещании не думать дома о работе и продолжал напрягать извилины в поиске решения.
Это ему не удавалось.
И вся эта праздничная мишура и суета злили его больше и больше. Эгон наливался гневом, закипал как чайник, готовый плеваться кипятком.
Старик метался по кровати, как будто и впрямь попал в те далекие времена.
Почему он не сдержал своего обещания и не выбросил все из головы, когда садился за праздничный стол? Почему не вышел на улицу, чтобы покурить и остыть? Может быть, все повернулось бы иначе. О чем он тогда думал? Какую задачу решал? Пожалуй, он не сказал бы сейчас. Эгон не помнил, потому что это было неважно. Важно было другое – то, что он разъярился на Бэна, своего любимчика, без
В тот момент его охватило какое-то сладостное чувство разрушения. Эгон уже не мог остановиться, крича на весь дом, расшвыривая мебель и сдергивая со стола скатерть с бокалами и тарелками. Он вспомнил, как Бэн выскочил за дверь, словно ошпаренный, как Тереза, с упреком взглянув на Эгона полными слез глазами, выбежала за ним вслед. Как Зельда с молодым человеком вжались в диванчик, застыв на месте и широко открыв рты.
Старик метался по раскаленной простыне, выдергивая из рук гибкие змеи капельниц, чувствуя себя, как грешник в аду. Все, что он так долго держал в себе, вырывалось теперь на свободу, заставляя его тело корчиться в судорогах и заливать лицо горькими слезами.
Только он один был виноват в том, что Бэн выскочил на автобан и метался там между мчащимися автомобилями, водители которых торопились на рождественский ужин. Только он виноват в том, что Тереза побежала спасать Бэна и уже успела схватить на руки, когда обоих сбил грузовик, водитель которого тоже спешил домой к жене и детям…
…
Он должен их найти!
Он выздоровеет и снова отправится к автобану, где уже больше сотни человек видели Терезу и Бэна, появляющихся то там, то сям, пересекающих дорогу и спасающих водителей от нечаянных аварий.
Он их найдет и скажет все, что накопилось за восемнадцать лет в его измученной душе.
Болезнь отступила, и Эгон вернулся к себе, бережно поддерживаемый с двух сторон Меган и Оливей.
Они усадили его в кресло.
– А у нас для вас, господин Майер, радостная новость! – сообщила Меган и выразительно посмотрела на Оливию.
– Уже ухожу! – заторопилась Оливия. Наклонившись к Эгону она шепнула: – Удачи, и не забывай друзей.
Внезапно Эгон заволновался. У него сильно застучало в висках, на лбу выступил пот. Он вопросительно взглянул на Меган – та уже набирала в шприц успокоительное. Вколов его в тощую стариковскую руку, она стала рассказывать, какая замечательная жизнь теперь его ожидает. Эгон был возбужден, как ребенок, первый раз идущий в школу.
Через пятнадцать минут Меган выглянула в коридор.
– Заносите!
Двое рабочих в униформе «Терры» вкатили большую коробку и зашуршали, распаковывая. Эгон не видел, что творилось за их широкими спинами. Но вот они забрали коробку и ушли. На полу осталось нечто, скрытое под алюминиевой накидкой.
Меган сняла ее.
– Знакомьтесь, господин Майер! Это ваш личный медицинский робот.
Эгон взглянул, и у него все поплыло перед глазами.
На полу сидел Бэн и улыбался…
Вот уже два часа старик сидел, крепко прижав к себе Бэна. Меган давно ушла, предварительно надев на шею Эгону медальон. Такой же медальон просвечивал сквозь белую волнистую шерстку на груди собаки.
Перед тем как уйти, Меган спросила:
– Господин Майер, вы хорошо помните, что сказано в подписанном вами договоре об эксплуатации робота? Все особые пункты?