Кофе, кот, мужчины и я
Шрифт:
Лида с Валиком, разумеется, приютили бы меня на новогоднюю ночь, но сами шли в гости. Игорь Ильич предложил присоединиться к нему и его друзьям, но всем им было за семьдесят, и я вряд ли вписалась бы. Так что вариантов оставалось три. Встречать с мамой и ее подружками, остаться дома с Пиксом или принять предложение Степана, которое он, собственно, так и не озвучил.
Хотя почему дома? Можно ведь и одной куда-то пойти. На Дворцовую, например. На худой конец прихватить того же Степана.
Словно в ответ на мои мысли
«Народ, кто не знает кудаго на НГ, что насчет новогодней мафии?»
Юрка!
И сразу же Паша и Лева, одновременно:
«Я за».
И Марина:
«Я тоже».
Я, разумеется, тут же добавила себя. Уже пятеро. Маловато, конечно, но, может, еще кто-то подтянется?
К вечеру нас уже было десять, и мы увлеченно обсуждали детали. Для тех, кто не сможет присоединиться, решили сделать стрим. Или зум, как получится.
«А можно еще человека пригласить?» — не без колебаний спросила я.
Уверенности, что Степан впишется в компанию, не было. И все же, заручившись общим согласием, я написала ему. И выдохнула с облегчением, когда он ответил, что поедет на праздники в Москву, к дочке.
– ----
*Частный музей современного искусства
Глава 24
Мелькнула мысль: а что будет, если я возьму и позвоню Сергею?
Здравствуйте, Сергей Валентинович, это София, хозяйка Пикселя. Нет, я не насчет кастрации. Вы не хотите на Новый год в «Мафию» поиграть?
Да, скажет он, Сонечка, тебе точно доктор нужен. Только не звериный, а психический.
То есть не скажет, конечно, подумает, но не суть.
Похихикав глупо, я написала в чат, что дополнительный человек отпадает, и включилась в обсуждение того, кто что принесет на стол и что нужно закупить.
«А елка будет?» — спросила Марина.
«И елка, и Дед Мороз, и подарки, — ответил Юра. — Как насчет Тайного Санты? У меня есть скрипт, чтобы не тащить бумажки».
На Санту все согласились, голосованием установили стоимость подарка и составили список «категорически нет», после чего Юра запустил свой скрипт. Каждый выбрал с елки шарик с номером, номер превратился в имя, которое видел только даритель. Мне выпал Паша, записавший в анти-список «носки, бухло и символ года». Вот и ломай теперь голову!
Вообще я любила дарить подарки — не меньше, чем получать. Всегда хотелось, чтобы человек порадовался, а не состроил вежливую улыбку, думая, кому бы передарить эту дрянь. Поэтому в обычных разговорах прислушивалась и брала на заметку, если кто-то упоминал свои желания или увлечения. Например, Игорь Ильич однажды обмолвился, что руки никак не доходят разобрать старые фотографии, лежащие по пакетам. Я нашла для него на Авито роскошный винтажный фотоальбом — с обложкой из тисненой кожи, с медными уголками, с плотными картонными листами, переложенными папиросной бумагой.
Кроме
Как же я любила декабрь — снег, мороз, солнце, ожидание новогоднего чуда!
Сонька, ты, наверно, до сих пор веришь в Деда Мороза, смеялась Лидка.
Ну не то чтобы прямо совсем, но…
Мне было шесть, когда подружка по детсадовской группе Лилька поделилась страшной тайной: Дед Мороз — это дворник дядя Вася. После утренника с подарками мы спрятались в кладовке за физкультурным залом и подсмотрели, как он снимает бороду и шубу. Ох, как же я плакала! Ну а потом сказала себе: настоящий Дед Мороз не успевает ко всем, поэтому отправляет помощников. А помощником может быть кто угодно, хоть тот же дядя Вася.
Да, я тайно верила, что настоящий Дед Мороз существует… где-то. И что новогодние чудеса случаются. Может, не каждый год, может, вообще раз или два в жизни, но каждого ждет свое чудо. И уже одно его ожидание — само по себе радость.
К моему обычному утреннему ритуалу прибавился еще один, вечерний. Я выключала на кухне свет, зажигала гирлянду, рождественский светильник-горку и сидела на диванчике с Пиксом на руках. В окнах дома напротив тоже мигали разноцветные гирлянды, переливалась огнями елка во дворе, снег пушился и мерцал под фонарями.
Это были минуты тихой радости, мягкой, как кашемировый свитер.
Все будет хорошо. Обязательно!
А еще я в стотысячный раз пересматривала любимые новогодние и рождественские фильмы. «Морозко» и «Чародеи», «Гремлины» и «Рождество в Коннектикуте», Один дома» и «Пока ты спал». А еще варила пунш и глинтвейн. А еще пекла рассыпчатое апельсиновое печенье, украшала сахарными звездочками, связывала шпагатом по три штуки и заворачивала в кальку. Ела сама и угощала того, кто подвернется под руку.
Ну и апофеоз — елка, конечно. Раньше мы наряжали ее вместе с бабушкой Ниной двадцать четвертого декабря — в канун католического сочельника. Нет, она была православной, но всегда говорила: ее мечта — чтобы все христиане отмечали Рождество в один день. В этот день и умерла, так уж совпало. В тот год у нас вообще не было елки. А весной я переехала в бабушкину квартиру, несмотря на недовольство мамы, которая хотела ее сдать.
Тогда мы даже поссорились. Я сказала, что буду платить ей половину потерянной суммы — все равно выходило дешевле, чем снимать. Она отказалась, но дулась еще долго.