Кофе, кот, мужчины и я
Шрифт:
— Что это? — всхлипнула я.
— Обезболивающее. Перелом — это пипец как больно. Даже коту, хотя у них высокий болевой порог. Все, вызывай такси. Можно, конечно, в ближайшую клинику отнести, но лучше я сам все сделаю. И рентген, и гипс. Главное — чтобы не было внутреннего кровотечения и резать не пришлось. Так-то не похоже, но посмотрим.
Такси подъехало через пять минут. Сережа держал Пикса на листе, я топталась рядом с переноской. Всю дорогу продолжала ругать себя, едва сдерживая слезы.
—
Он осторожно поглаживал Пикса по спине, а тот мелко дрожал, закрыв глаза.
— Сереж, он не умрет? — испугалась я. — Почему он дрожит?
— Потому что испугался сильно. И лапа болит. Не умрет.
— Спаси его. Пожалуйста!
— Соня!!! — Он закатил глаза. — Прекрати уже!
Когда мы вылезли из такси и поднялись на крыльцо клиники, Сережа приказал — да, именно так:
— Ключи из кармана достань. Зеленая таблетка. Открывай.
Я приложила ключ к замку, дверь пискнула и открылась. Навстречу вышла женщина лет сорока в зеленом костюме.
— Привет, Галя. Это мой. Падение, перелом. Давай рентген, узи, гипс. Соня, сиди здесь.
Со мной он разговаривал не то чтобы резко, но без соплей. Я не обижалась. Чего обижаться-то? Сама виновата. Знала же, что Пикс лазает по шторам. Сережа предупреждал, что свалится. Ему котом надо заниматься, а не меня утешать.
Но «это мой» про себя отметила.
Сначала я сидела. Потом ходила по холлу взад-вперед. Потом разговаривала с водяной черепахой, которая смотрела на меня с опаской. Как будто я собиралась разорить ее кладку, где в песке под лампой грелись отложенные яйца.
Мне казалось, что прошла уже целая вечность, часы показывали начало четвертого. Привезли большую собаку с порезанной лапой, и Галя занялась ею. С собакой закончили, а Сережа все не выходил. Меня начало трясти похлеще Пикса.
Если так долго — значит, все плохо!
Наконец он вышел, еще в хирургическом костюме, и вынес очумелого Пикса с лапой в гипсе. Не на листе, а на руках, и тот не возражал.
— Все хорошо, Соня, — сказал он, улыбаясь. — Давай переноску.
Я сняла крышку, и Сережа уложил кота на подстилку.
— Внутренних повреждений нет, а перелом был со смещением, пришлось под наркозом немного пооперировать. Поэтому и долго. Ждал, когда очухается. Теперь все в порядке. Гипс на месяц. Дома все расскажу и покажу. Как снимать, надевать, как шов обрабатывать.
— Спасибо, Сереж! — Я опять захлюпала носом и повисла у него на шее.
— Почти не за что, — он поцеловал меня в нос. — Ищи такси, я переоденусь пока.
В такси я задремала, прислонившись к его плечу. День рождения
— Теперь точно будем весь день спать. Слышишь, ты, злодей? — Сережа засунул палец в переноску. — Спать весь день. Ясно?
Еще один командир на мою голову. Сонька, а он точно на лежанке не поместится? Ладно, ладно. Так и быть. Пусть спит где хочет.
Я фыркнула в кулак.
Да неужели?
Дома Сережа вытащил Пикса из переноски, отнес в лоток, а потом положил на кровать и сказал строго:
— Не вздумай спрыгивать! Нельзя! Понял?
— Он что, с нами будет спать? — уточнила я, стаскивая свитер.
— Не так я собирался этот день закончить. Но ничего не поделаешь. Сегодня будет с нами, да.
Кот от комментариев воздержался. Повозился и устроился в ногах, ровно между нами.
— Все. По команде «отбой» наступает темное время суток. — Сережа выключил свет.
— Чего? — рассмеялась я, но сил уже не было. Уткнулась носом в его плечо и моментально уснула.
Глава 45
Будем весь день спать, да?
Наивные! Забыли, что у котов свое расписание, которое они не нарушат даже при ампутации головы, а уж гипс какой-то на лапе — и вовсе мелочь. Пусть сгорит земля и небо, а корм в семь утра должен быть в миске. Не говоря уже о чистом лотке. И нет, с вечера ни положить, ни помыть нельзя. Такое читерство в зачет не идет, потому что все будет сожрано и загажено ночью.
Причем этот паразит четко усвоил: прыгать нельзя. Поэтому даже и не пытался. Завыл прямо на кровати.
Эй, рабы, живо подорвались и понесли меня сначала на горшок, а потом к миске! При этом горшок должен быть чист, а миска через край, и никак иначе.
— Это чего? — пробормотал Сережа с закрытыми глазами. — Я подписался заносить ему жопу?
А ты как думал, коновал? Спас котику жизнь, теперь ты мой раб. И скажи спасибо, что я разрешил тебе дрыхнуть на моей кровати.
— Кот, а ты не охренел ли? — возмутилась я, но все-таки села. — Тебе после того, что ты устроил, молчать бы в тряпочку!
Что еще за разговорчики в строю? Ну-ка живее шевелитесь оба!
Походу, Пикс после падения со шторы окончательно попутал берега. Но если это обязательное условие допуска Серого в стаю, я согласна была потерпеть.
— Ладно. — Он тоже сел, пытаясь продрать глаза. — Сонь, вытряхни лоток, а я его отнесу.
Хорошее распределение должностей, ничего не скажешь. Ну да ладно, было бы из-за чего спорить. Тем более я еще не получила инструкций, как обращаться с этой хрустальной вазочкой.