Когда боги рыдают
Шрифт:
Габай поднёс микрофон к губам.
Ты говорил, что Папаня останавливался на фазенде под Щербинкой.
Где?
– переспросил Михалёв.
На фазенде под Щербинкой!
– Габай, зажав микрофон рукой, выругался.
Динамик безмолвствовал почти целую минуту.
Ну да, останавливался, - подтвердил он наконец.
И лазил к флюгеру. Там у него тайник, да?
Лазил к флюгеру, - автоматически повторил, словно всё ещё раздумывая, Михалёв.
– Володька из нашего отряда ещё и не такое выделывал.
Какой
– рявкнул раздражённый Габай.
– О ком ты базаришь?
Его за это наказали, - как будто не слыша его, безмятежно продолжал Михалёв.
– На кухню отправили картошку чистить. У нас в пионерском лагере на одной крыше флюгер был, так Володька из второго отряда два раза срывался, а всё-таки долез до него. Он на спор лазил.
Лицо главаря пошло малиновыми пятнами.
Я тебя не про Володьку спрашиваю, а про Папаню, - дрожащим от ярости голосом проговорил он.
– Лазил Папаня к флюгеру или нет?
Папаня? К флюгеру?
– Михалёв, казалось, был озадачен.
– А зачем ему лазить туда?
Габай не выдержал. Зажав микрофон ладонью, он разразился градом отборнейшей матерщины. Качок, вторя ему, потрясал над аквариумом кулаком.
Из-за него, суки, наши братаны погибли!
– рычал он в бешенстве.
– Удавил бы его, собаку!...
Пискарь потянулся к микрофону.
Дай я с ним побазарю! У меня получится!
– Выхватив микрофон, он вкрадчиво заговорил: - Привет, Денис, это я, Пискарь... Как ты тут живёшь?
Хреново, Пискарик. С глаз повязку не снимают, и сколько я ещё в ней пролежу - фиг его знает. Никто толком не говорит.
Всё будет нормалёк, только на твоё лечение бабки нужны. Без бабок тебе не подняться.
А бабки большие?
Охрененные. Но мы с братанами посовещались и решили, что надо тебя поднимать. Хороший ты пацан, а главное - привыкли мы к тебе. Ты ведь свой в доску.
Спасибо, Пискарь.
Только ты, Денис, вспомни, что в то утро было, когда вы с Папаней и Сёмой в Москву поехали. Ты уж напрягись.
А чего напрягаться. Поехали, и вдруг - бац, и я здесь.
Нет, Денис, ты же говорил, что вы заезжали на фазенду под Щербинкой.
Разве? Не помню я, чтоб мы заезжали на фазенду.
Ты нам сам сказал, что заезжали и что Папаня лазил к флюгеру.
Это Володька лазил. Ты что-то путаешь, Пискарик.
Взбешённый Габай оттолкнул Пискаря от аквариума.
Дай сюда микрофон!
Доктор говорил, что его нельзя волновать...
– зашипел Пискарь.
В пи...ду его со своим доктором!
– Главарь выхватил у него микрофон.
– Михаль, ты хочешь, чтоб тебя нормально пролечили и ты быстро встал ноги?
Кто это? Опять ты, Ильяс? Конечно хочу.
Тогда давай быстро вспоминай, куда Папаня мог камни заныкать. В машину он садился с сумкой?
Да.
Точно?
Точно.
Большая
Нет, небольшая.
Вы когда ехали в Москву, останавливались где-нибудь?
Раз пять останавливались.
Пять раз?
– Габай переглянулся с напарниками.
– Где? Где вы останавливались?
Да где придётся. Нам, понимаешь, ссать хотелось. То одному, то другому. И мы останавливались, чтоб поссать. Мы выпили тогда много.
Спроси, во время остановок Папаня вылезал из машины с сумкой или без, - зашептал Пискарь.
Во время остановок Папаня с сумкой вылезал?
– сказал в микрофон Габай.
Темно было, я не видел.
Габай в напряжённом раздумье наморщил лоб.
Кой хрен темно?
– рявкнул вдруг он.
– Что ты гонишь? Вы днём ехали!
А разве не ночью?
Днём, тебе говорят! Совсем спятил?
Спокойнее, спокойнее с ним, - встревожился Пискарь.
– А то снова отрубится.
Михаль, так куда Папаня мог деть сумку?
– отдышавшись, продолжал допрос Габай.
– После аварии в машине её не нашли. Значит, Папаня заныкал её где-то по дороге. Где? Вспомни.
Михалёв не отозвался.
Ну, Денис, - торопил Габай.
Дай подумать.
Вспоминай, вспоминай...
– цедил главарь.
Тех двух кавказцев Качок замочил выстрелами в голову, - выдал вдруг динамик.
Тише ты!
– Габай, а вместе с ним и остальные, невольно оглянулись на дверь кабинета.
– Помалкивай о таких вещах.
Совсем недавно бандиты убили двух строптивых торговцев, отказавшихся платить им дань. Заманили в укромное место, избили, полубесчувственных сунули в багажник, вывезли в ближнее Подмосковье и расстреляли. Трупы сбросили в колодец, где они, наверное, лежат до сих пор.
Денис, это старые дела, ты лучше выкинь их из головы.
Один кавказец был здоровый, его еле дотащили до колодца, - как будто не слыша его, размеренно журчал динамик.
– Качок вогнал пулю ему в голову, а он ещё жил.
Ты что-то не то вспоминаешь!
Папаня предложил сбросить трупы в колодец, - говорил Михалёв.
– Он сказал, что здесь их сто лет никто не найдёт.
И он снова умолк.
Пискарь поднял указательный палец.
Колодец!
– прошептал он, сделав круглые глаза.
Братки недоумённо посмотрели на него.
Это было у станции "Бутово", как раз по дороге из Климовска в Москву, - пояснил свою мысль Пискарь.
– Папаня вполне мог остановиться там. Спроси у него, останавливались они в тот день в Бутово?
Денис, - сказал в микрофон Габай, - вы останавливались в тот день в Бутово?
Да.
Где конкретно?
Папаня сам открыл крышку колодца, - ответил Михалёв после молчания.
– А потом закрыл. Крышка была тяжёлая. Она ему чуть ногу не отдавила.