Когда боги рыдают

Волознев Игорь Валентинович

Камни в колодце!
– взволнованно зашептал Пискарь.
– Папаня по дороге в Москву остановился в Бутово и положил сумку в колодец, тот самый, куда мы хачей сбросили!

На лице Габая отразилась задумчивость.

Денис, - сказал он в микрофон, - значит, Папаня спрятал сумку в колодец?

Я не стал смотреть. Мне противно стало и я отошёл. Ведь там лежат трупы. Ильяс, ты же знаешь, я не могу смотреть на трупы, а там их целых двое.

Ты, придурок, всегда был чистюлей, - буркнул Качок и выругался.

Гугнивый

с безучастным видом жевал жвачку.

Стало быть, он сунул камни в тот колодец, где кавказцы лежат?
– спросил он.

Наверняка туда!
– ответил Пискарь.

И ты веришь в эту туфту?

Почему туфту? Папаня остановился у станции "Бутово", нашёл этот колодец, бросил туда сумку с камнями, вернулся в машину и они поехали дальше. Такое могло быть? Могло. А на въезде в Москву все трое хренакнулись...

Я тот вечер помню как сейчас, - звучало в динамике.
– Качок выстрелил толстому кавказцу в затылок, а тот всё ворочается, глаза пучит. Тогда Качок ещё раз шмальнул...

Денис, всё, хорош, завязывай, - тихо, но настойчиво сказал главарь.
– Не вздумай трепать об этом при докторе, а то ты никогда не вылечишься, понял? Останешься слепым на всю жизнь.

Тех кавказцев мы могли бы и не убивать.

Глохни!

Как будто не они, а я упал мёртвый в колодец и лежу там в черноте, - бесстрастно рокотало в динамике.
– Здесь пусто и никого нет, а твой голос звенит как будто в самой моей голове.

Завязывай про кавказцев, я сказал!
– разъярился Габай.

Вот гнида, - скрипнул зубами Качок, с ненавистью глядя на мозг.

Надо осмотреть колодец, - сказал Пискарь.
– Это ерунда, минутное дело. Тем более ничего другого нам всё равно не остаётся.

Правильно, прямо щас и сгоняем, - решил Габай.

Гугнивый подёргал дверь кабинета. На этот раз она была заперта.

Всё! Мы уходим!
– крикнул он.

Щёлкнул замок, дверь приоткрылась и из неё высунулся Леонид Аркадьевич. Из-за его спины выглядывала ассистентка.

Что, голубки, воркуете?
– ухмыльнулся бандит.
– Ладно, я не ревную. Только я, милашка, от своего отступаться не люблю, - он подмигнул Ольге.
– Встретимся сегодня вечером. Я знаю один уютный ресторанчик...

Доктор вышел из кабинета.

Вы слишком долго разговаривали, - сказал он Габаю, стараясь не замечать Гугнивого.
– Денис теперь будет отдыхать двенадцать часов как минимум.

Гугнивый попробовал проскользнуть в кабинет, но доктор остановился в дверях, загораживая проход.

Ну так что, встречаемся?
– крикнул через его голову браток.

Ольга, заметив, что он снова пытается войти, встала из-за стола и устремилась к окну.

Я не то, что вы думаете, - воскликнула она.
– Тем более у меня уже есть жених!

Да чего ты перетрухала? Попочка мне твоя понравилась...
– Гугнивый, отпихнув доктора, всё-таки

ввалился в кабинет, дотянулся до её зада и, смачно причмокнув, обхватил пятернёй мягкую ягодицу.
– Пухленькая, как раз в моём вкусе...

Вы нахал!
– закричал побледневший доктор, хватая его за куртку.
– Попрошу вас немедленно удалиться! Немедленно!

Мы ещё увидимся, куколка, - пообещал Гугнивый, выбегая из лаборатории вслед за напарниками.

Глава 11

Компания чуть ли не бегом пересекла больничный сад и расселась по двум "Жигулям", которые дожидались их за воротами.

В Бутово едем!
– крикнул Габай браткам, которые сидели в машинах.
– Заводи моторы!

По дороге, давая выход скопившемуся гневу, он мял в руках пустую пластиковую бутылку и последними словами крыл Михалёва. Досталось и Пискарю, который, по его мнению, слишком легко поверил в бред про флюгер и втравил их в эту "туфту".

Это был флюгер в пионерском лагере!
– рычал главарь.
– В пионерском лагере, обормот!

Но у нас ведь на фазенде в Щербинке тоже флюгер...
– оправдывался обескураженный Пискарь.

Вот тебе флюгер!
– Качок въехал ему кулаком в бок.
– Четырех пацанов из-за тебя потеряли!

Почему из-за меня? Все ведь поверили!

Хватит, заглохните оба!
– огрызнулся на них Габай.
– И без вас тошно!

Этот мозг в банке долго не проживёт, - шипел Качок.
– Сыщем камни и хана ему. Гадом буду - хана.

Машины остановились на окраине просторного, заросшего кустами и заваленного мусором пустыря. Братки вылезли и направились к канаве, пересекавшей пустырь.

Кругом не было ни души. Вечернее солнце тонуло в свинцовой массе облаков. На горизонте маячили серые многоэтажки жилых кварталов.

По дну канавы струилась желтоватая водичка, вся в бурой пене от химических отходов. Бандиты прошли вдоль неё и остановились у круглой чугунной крышки, плотно лежавшей в земле. Все умолкли, невольно подумав о том, что под ней находится.

Тех кавказцев привезли сюда по предложению Папанина. Когда возник вопрос, куда девать трупы, Папанин сразу сказал, что надо ехать в Бутово. Спорить с ним и предлагать что-то другое никто не пытался. Все знали, что он мастак по части припрятывания. Укромных мест ему были известны десятки.

Габай некоторое время стоял, озираясь по сторонам. Потом кивнул двум молодым браткам - Роме и Коляну.

Давай, открывайте.

Те сдвинули ржавую крышку в сторону. Из кромешной черноты на братков повеяло тяжёлым гнилостным запахом. Пискарь присел у края колодца и посветил захваченным из машины фонариком.

Вон они, жмурики...
– сказал он тихо.
– Лежат...

Сумки или пакета не видишь?
– нетерпеливо спросил главарь.

Пискарь с минуту молча водил лучом по осклизлым кирпичным стенам и дну.