Когда цветут орхидеи
Шрифт:
– Ну как же, милорд, я надеялся, что вы меня помните, - прихлебатель Амбертона. Как он мог про него забыть?
– Оставьте нас, - привыкший к странным гостям, слуга бесшумно покинул комнату, прикрыв за собой дверь.
– Не припомню, мистер Джаилз, чтобы назначал вам встречу.
– Я взял на себя смелость и, так сказать, пришел к вам сам, - он переминался с ноги на ногу и беспокойно мял свою старую шляпу.
– Садитесь.
– Благодарю, благодарю, - мужчина сел на предложенный стул, по лицу у него
– Если вы так и будете молчать, мой слуга вышвырнет вас вон.
– Дело деликатное, я, видите ли, сейчас очень ограничен в средствах, его светлость нас покинули, а новый герцог не считает нужным иметь дело...
– И вы решили, что я буду вам платить?
– он достал дорогую сигару из деревянной коробки на столе и выпустил клубок дыма, глядя в потолок.
– С какой стати?
– Но как же? Я столько лет, верой и правдой!
– Вы служили этому извращенцу, охраняя его игрушку для битья, я тут не при чем.
– Ох, ваша, правда, девчонке худо пришлось. Его милость, были любителем экзекуций, говорили, здесь в Лондоне даже бордель есть с такими услугами, для очень богатых клиентов...
– Джаилз, вы сказали все что хотели? Тогда можете идти.
– Не хотелось бы так поступать, но обстоятельства меня вынуждают. Я ведь могу и рассказать, кому следует, что вы тогда сделали!
Хозяин дома перевел взгляд с сигары на гостя.
– А вот угрожать мне, я вам не советую. Вы будете молчать, и уползете обратно в ту нору, из которой вылезли.
Гость вскочил на ноги.
– А я, не угрожаю! Я расскажу! Всем все расскажу!
– И даже то, что вы сами делали для Патрика Грейфсона? Интересный, пожалуй, выйдет рассказ. Вашим сокамерникам понравится – мужчина снова выпустил колечко дыма в потолок.
– Ну и пусть! Мне терять нечего, но вас я точно утащу за собой на эшафот!
– и он быстро выбежал за дверь.
Хозяин устало потер глаза.
– Степан!
Темная тень неслышно вошла в комнату.
– Убедись, что данный господин больше никогда нас не побеспокоит.
Тень так же неслышно удалилась.
А мужчина, почему-то задумался о той участи, что постигла Патрика Грейфсона.
Глава 11.
После приезда Кевина дом оживился еще больше, если это вообще возможно представить. Луиза, когда увидела пасынка, целый час обливалась слезами, уверяя, что она счастлива и каждые десять минут порывисто его обнимала. Девочки подняли такой писк и визг, что Ральф, наконец-то допущенный в дом, прыгая вместе с ними, опрокинул чайный столик, разбив новый сервиз. Ханна тут же бросилась собирать осколки обратно на поднос.
– Это уже четвертый чайный фарфор, но кто считает?
– мисс Мак-Грегор элегантно села в кресло, прикуривая очередную сигаретку.
–
– Кевин бросил короткий взгляд на Ханну, которая все еще подбирала фарфоровые осколки.
– Дитя, бросьте это, прислуга уберет. Мистер Бенсон, - лакей тут же заглянул в комнату на зов герцогини.
– Уберите отсюда пса, ему определенно нужно погулять.
– Ханна, - за общей суетой Калеб обратился к ней так, чтобы никто не слышал.
– Я вчера обещал вам сходить в старый особняк, но с этим придется подождать. Меня срочно вызывают в парламент. Вы не против отложить нашу поездку на пару дней?
– Конечно, - девушка не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. События вчерашнего вечера были еще свежи в памяти. Их поцелуи, и, Ханна почувствовала болезненный укол в груди, миссис Магдалена Кэллевей. Вчера она набралась храбрости и ответила ей дерзостью на дерзость. Но придя в свою комнату, она почувствовала боль, опустошенность и собственную никчемность. Где ей тягаться с такой красавицей?
– С вами все в порядке?
– Боюсь, что вчера я совершила глупость.
– Вы про наш поцелуй?
– Нет, - она поспешно подняла взгляд от ковра, а ее щеки залил густой румянец.
– Я... Об этом я не жалею. Вчера, когда вы остались разговаривать с мистером Грейфсоном в гостиной, я вернулась в бальный зал и столкнулась там с миссис Кэллевей.
Между его бровями залегла маленькая морщинка.
– Женщины бывают, не сдержанны в своих эмоциях, вы не должны воспринимать в серьез все то, что она вам наговорила.
– Скорее это я ей наговорила всякого, сама не знаю, что на меня нашло.
– Вы дали отпор Магдалене? Вот это что-то новенькое, - Калеба это явно позабавило.
– Что же вы ей сказали?
– Можно я не буду говорить?
– Нельзя, я заинтригован.
Ханна набрала в грудь воздуха и на одном дыхании произнесла:
– Я сказала, чтобы она наслаждалась рубинами, как единственным даром от вас, ведь ваше сердце ей не получить. Простите меня!
– она закрыла пылающее лицо ладошками.
Когда его теплые сильные пальцы сомкнулись на ее руках, она чуть вздрогнула. Он отвел ее ладони от лица, в его изумрудных глазах появился какой-то необычный блеск.
– Не стоит извиняться за правду,- она не могла отвести от него глаз, и, кажется, не могла вдохнуть. Просто стояла и смотрела на него так же, как он смотрел на нее.
– Милая, только посмотрите, сколько цветов вам прислали! Какая красота, - возглас Луизы из прихожей вернул их к реальности.
– А это что за чудо? Три черных орхидеи без имени. Никогда не видела таких прекрасных цветов. Очень интригует! Намек прозрачен, кто-то определенно настроен очень серьезно!