Когда цветут орхидеи
Шрифт:
Оркестр играл легкие веселые песенки, а столы ломились от всевозможных закусок, венцом которых был трехъярусный белый торт, украшенный синими крокусами.
Среди общего веселья никто не заметил одинокую фигурку, спрятавшуюся в нише, между греческими колоннами.
Алина Давентри старалась утереть навернувшиеся слезы. Слезы не обиды, а радости и грусти. Она была очень рада за подругу, но, как и на любой свадьбе, сегодня она чувствовала себя особенно одинокой.
– Я удивлен, что вы избегаете всеобщего веселья.
Кевин
– Просто захотелось немного передохнуть, - она чуть вздрогнула, когда его большой палец стер слезинку с ее щеки.
– И почему все женщины плачут на свадьбах? Разве это не самый счастливый день в их жизни?
– Я не знаю, - ее носик предательски сморщился, и она замотала головой, прогоняя слезы.
– Мне всегда бывает грустно на свадьбах. Не подумайте, я не завидую их счастью, точнее... Когда ты видишь, как два человека, соединяют свои жизни, ты понимаешь, насколько ты одинок. Вы считаете, что это глупо?
– Вовсе нет. Я вас понимаю.
Он чуть приподнял ее подбородок и легко поцеловал пухлые розовые губы, задержавшись на них лишь на пару мгновений. Почти так же, как сделал это много лет назад, тоже под Рождество.
В ее голубых глазах, оттенка ясного неба мелькнул вопрос, когда он отстранился.
– Я лишь хотел, чтобы вы не грустили в такой замечательный день.
И он ушел, так же бесшумно, как и появился, пытаясь сдержать бурю терзающую его сердце.
Пары кружились в медленном вальсе в центре зала. Александр уверенно вел Аманду в танце.
– Вы снова уезжаете?
– девушка, чьи янтарные глаза, как всегда, лучились теплотой и мудростью, слегка сжала его ладонь.
– Да. Через неделю отплывает мой корабль.
– И куда вы поедете?
– Еще точно не решил.
– Но вы напишите мне? Мы отплывем в Америку только в начале февраля, а пока будем жить здесь в Грейфпарке.
– Я не могу.
– Это всего лишь письмо!
– Аманда, послушайте. Нам не стоит продолжать общаться в таком духе. Это не правильно. Вы достойны любящего мужа, семьи, безопасности. А я не могу дать вам ничего из этого.
– Но...
– Не нужно, не говорите ничего. Когда-нибудь вы поймете, что я был прав и будете мне благодарны, что я не воспользовался вашими чувствами.
– Значит это все? Мы больше никогда не увидимся?
– Никогда это слишком долго,- он задорно усмехнулся, ускоряя темп вслед за музыкой.
Позже Александр кивнул мистеру Джорджу, который стоял у двери, ведущей в сад в компании графа Гали. Тот кивнул в ответ. Еще вчера Феникс получил все нужные сведения о предстоящей операции в Ирландии. Но для начала ему предстояло найти сбежавшую Саванну Лейтон. Циркачка знала слишком много, и отпускать ее было опасно.
Ханна перехватила его в холле. Она стояла у высокого портрета бывших герцога и герцогини.
– Вы уходите?
– Еще нет.
– Не смейте проделать этот фокус, и уйти не попрощавшись! Иначе я вас прокляну.
– Когда вы сердитесь, вы становитесь, очень похожи на свою бабушку! – он с притворным ужасом замахал на нее руками.
– Да, все говорят, что я ее копия, но глаза нам с вами достались от деда, - она лукаво подмигнула. – Я слышала, как двоюродная бабка Луизы обсуждала с мистером Смитом, не родственник ли вы нам.
– Именно благодаря этим глазам мы с вами и покоряем чужие сердца. Красивый портрет.
– Очень. Каждый раз, когда смотрю на него, сердце сжимается. Что за тяжелая судьба выпала этим двоим. И я не знаю, как рассказать Калебу правду. Что если Патрик Грейфсон все еще жив, и нам удастся его разыскать?
– На самом деле я кое-что узнал.
– Ах! И вы молчали?!
– Я все рассказал мистеру Грейфсону, которому тоже известна вся история. И если вы не хотите, чтобы ваш муж оставался единственным человеком, который ничего не знает, вам лучше признаться как можно раньше.
– Да. Вы правы. Если знал мой отец, то наверняка он мог рассказать кому-то еще. Но что вы узнали?
– Лишь то. Что Патрик Грейфсон давно сменил имя на Хайр эд-Дина пашу. И искать его нужно в османской империи.
Эпилог.
Маленькая, деревянная дверь, предназначенная для охраны Тауэра, жалобно скрипнули несмазанными петлями, пропуская закутанную в плащ посетительницу. Хрупкая высокая девушка с трудом тащила нагруженную продуктами плетеную корзинку. Стражники, что впустили ее, приветливо улыбнулись, когда она скинула мокрый капюшон с каштановых волос.
– Миссис Фрост, добро пожаловать! Давайте мы вам поможем, ведь корзина очень тяжелая.
– Вы мне действительно поможете. У меня сегодня день рождения, так что я напекла пирогов не только для своего мужа. Вот, угощайтесь, - она протянула им пирог, завернутый в чистое полотенце и термос с элем. – Он с телятиной и грибами.
– Спасибо, миссис Фрост. Мыс радостью выпьем за ваше здоровье.
Женщина прошла дальше, по пути угощая каждый пост охраны.
– И как нашему старому директору досталась такая красотка?
– И не говори. Что ж он должен вытворять в постели, что она каждый день носит ему еду на работу, не смотря на погоду.
– Мне б такую жену!
– Мечтай! – охранники устроились на полу, собираюсь чудно перекусить.
Кабинет начальника тюрьмы находился в левом крыле здания, там же, где держали привилегированных заключенных. Миссис Фрост быстро пересекла коридор и постучала в дубовую дверь.
– Входите!
Когда ее фигурка появилась в дверном проеме, начальник тюрьмы поднялся, и его солидное брюшко качнулось над столом.