Когда догорает закат

Хадсон Дана

Филип торжественно вкатил в комнату тележку с тарелками и кастрюльками. Джоанна с некоторым испугом посмотрела на это великолепие. Да этим можно накормить целое семейство!

Ей одной с этим обилием явно не справиться. Может быть, дворецкий хотел продемонстрировать ей таким образом радость от ее возвращения? Или решил, что ее скоро ветром сдует, так хоть, может, попробовать немного подкрепить ее истощенные силы? Приходилось признать, что за последнее время она и впрямь сильно похудела…

Попробовав всего понемногу, она поняла, что больше

просто не может шевельнуться. Поблагодарив явно довольного собой дворецкого, пошла спать и уснула сразу, лишь дотронувшись головой до подушки. Но вот проснулась слишком рано даже для нее, привыкшей к сельскому распорядку дня, — на часах не было и пяти утра.

Завернувшись в одеяло, села на кровати и постаралась сосредоточиться. Душа болела, будто предстояло совершить что-то предосудительное. Джоанна не могла понять, был ли это простой обывательский страх перед походом в незнакомое, пользующееся дурной славой место или нечто большее? Дурное предчувствие, наконец? Вдруг миссис Тайлер не права и Ник просто не станет ее слушать? И что она будет ему говорить? Что любит его и просит вернуться? А хочет ли она этого?

Прикрыв глаза и плавно покачиваясь, Джоанна представила его руки, губы и внутренне потянулась к исчезающему соблазнительному образу. Конечно, хочет! Но внушенная родителями боязнь предательства и обмана не дает ей поверить в то, что на этот раз все серьезно и ее страх напрасен — и, более того, даже опасен, потому что может испортить жизнь не только ей одной.

Джоанна вздохнула. Не так-то просто отрешиться от воспоминаний. Как было хорошо, когда она не помнила их знакомство… Хотя и тогда ее томили неясные предчувствия, но их можно было не принимать в расчет, списывая на новые обстоятельства столь стремительно изменившейся жизни.

В семь рассвело, и она пошла на кухню, рассчитывая сварить себе чашечку кофе. Но там уже хозяйничал Филип. Хмуро ей улыбнувшись и всем своим видом давая понять, что не одобряет ее вторжения в его святилище, он пообещал подать завтрак через пять минут. Пристыженная Джоанна пробралась в столовую и застыла там в ожидании.

Пять минут и в самом деле оказались пятью минутами. Филип принес на подносе тосты, овсянку, яйца всмятку и крепкий кофе, явно полагая, что сегодня он ей понадобится. Джоанна с некоторым благоговением подумала, что он все знает. Но вот откуда? Видимо, у него своя система оповещения.

В девять за невесткой приехала миссис Тайлер. Она была в скромном, но элегантном брючном костюме, долженствующем, по мнению хозяйки, сделать ее своей среди лондонских бродяг.

В отличие от свекрови Джоанна была одета куда проще — в черные джинсы и поношенный свитер, привезенные из поместья. Волосы она закрутила в тугой узел и спрятала его под неопределенного цвета бейсболкой.

За рулем на этот раз был немолодой основательный мужчина. Кейт не было, и Джоанна не рискнула спросить, где же она. Просто не хотелось обнаруживать перед свекровью своего тайного союзника.

Подъехав к порту, миссис Тайлер и

Джоанна обеспокоенно посмотрели на огромные серые бетонные склады, теряющиеся в глубине, и нервно содрогнулись. Из-за кипы огромных холщовых мешков вынырнул одетый в зеленый рабочий комбинезон неприметный человечек. Быстрыми шагами подошел к машине и, не здороваясь, спросил:

— Он там. Кто идет со мной?

Джоанна вышла из машины и вопросительно посмотрела на свекровь. Та озабоченно нахмурилась и спросила:

— Тебя подождать?

— Не стоит, я думаю. Если Ник узнает, что я здесь не по своей инициативе…

Джоанна не закончила, но миссис Тайлер уже энергично кивала головой. Вероятно, родители Ника испортили отношения с ним гораздо сильнее, чем можно было предположить.

Юркий человек устремился в глубь доков, Джоанна пошла за ним. Сзади послышался звук уезжавшей машины, но он не подействовал удручающе, а, наоборот, возвестил о свободе действий. Неожиданно для себя воспрянув духом, Джоанна уже спокойнее огляделась. При свете дня ничего особо страшного здесь не было. Правильными рядами высились сгруженные с торговых судов разнокалиберные контейнеры, между которыми сновали маленькие погрузчики, то привозившие, то увозившие товары. Часто встречались полисмены, внимательно следившие за порядком. Джоанну то и дело оглядывали с головы до ног, но не останавливали.

Наконец они дошли до бетонного мола, длинной стрелой врезавшегося в море. Человек махнул рукой в сторону набережной, и Джоанна заметила одиноко сидящего на скамейке мужчину. Повернувшись за разъяснениями к спутнику, она не увидела того рядом и поразилась. Она и не заметила, как он исчез, а ведь всего мгновение назад шел рядом.

Вглядевшись в понурую фигуру, она ахнула. Это был Ник! Но совершенно не похожий на себя. Плохо одетый, небритый, грязный, он мог сойти за типичного обитателя лондонского дна. Теперь ей стали понятны опасения миссис Тайлер.

Она медленно подошла поближе. От понурой фигуры Ника веяло даже не печалью, а безнадежной тоской. Джоанна постояла рядом, надеясь, что он повернется и увидит ее. Но он ни на что не реагировал, полностью уйдя в свои мысли.

Она села рядом, но Ник остался сидеть неподвижно, совершенно не интересуясь ничем, а может быть, вовсе ничего не замечая.

Положив руку ему на рукав, Джоанна негромко окликнула:

— Ник!

Только тогда он медленно повернул голову и без всякого интереса посмотрел на нее.

— А, это ты? И зачем ты здесь?

Джоанна поежилась от звучавшего в его голосе безразличия. Казалось, ему было все равно, с ней говорить или с безродной шавкой, шатавшейся неподалеку.

— Пришла поговорить.

Он с тем же безразличием разрешил:

— Ну говори…

От растерянности Джоанна не знала, что сказать. Она ожидала всего, но только не этой непробиваемой безучастности.

— Ты здоров? — Эта шаблонная фраза вырвалась сама собой, раньше, чем она сообразила, что он может подумать.