Когда герцог вернется
Шрифт:
— Новая герцогиня, я полагаю, — наконец промолвил он.
Исидора заморгала.
— Новоявленная герцогиня, — медленно добавил кузнец, — которая явилась сюда в сопровождении лакея, чтобы он защитил ее, если голодающие жители деревни вздумают забросать ее грязью.
Он производил впечатление человека, обладающего невероятной физической силой, хотя и был на удивление тощ.
За спиной Исидоры Люсиль издала какой-то тихий звук, словно была мышкой, собиравшейся ускользнуть из кузницы.
— И вам бы хотелось
— Герцогиня, которая не боится оскорблений… Как необычно!
— А я и не заметила никаких оскорблений, — сказала она, удержав рукой лакея, который с угрожающим видом шагнул было к кузнецу. — Знаете, я давно обратила внимание, что никто не бывает так невежлив к другим, как люди, равные по положению…
— Стало быть, они бранят друг друга за разговоры о голодающих детях, да? Или за поля, на которых не всходит урожай, потому что семена оказались испорченными? А может, за предательство или грубое отношение тех, кто должен особенно заботиться о них?
Сердце Исидоры забилось быстрее. Так вот в чем дело! Оглядевшись по сторонам, она увидела трехногий табурет, покрытый толстым слоем пыли. Ни секунды не раздумывая, она подошла к нему, осторожно села и сложила на коленях руки.
— Люсиль, я буду очень признательна, если вы с лакеем подождете меня в карете. А я посижу тут и потолкую с мистером…
— Пеггом, — подсказал кузнец. — С Сайлесом Пеггом.
— О нет, ваша светлость, — взмолилась Люсиль, оглядываясь на дверь с таким видом, словно перед ней были врата в преисподнюю.
Исидора бросила на нее поистине герцогский взгляд, и через мгновение кузница была пуста.
— Вы можете сесть, — сказала она.
Он пожал плечами.
— Если хотите, — добавила она.
— Я сижу только в компании равных. — У него были очень белые зубы. — Герцогиня.
У Исидоры появилось стойкое ощущение, что ее он этими словами опустил ниже равных ему людей.
— Пожалуйста, расскажите мне о детях, — попросила она. — И о полях.
Он недовольно скривил рот.
— Если только вы не хотите оказаться из тех людей, которые любят всего лишь указывать на болезненные места, а на остальное им наплевать, — заметила она.
— До меня дошли слухи, что ваш герцог оплачивает старые счета, — сказал мистер Пегг.
— Каждый счет, — уточнила Исидора. — Он оплачивает каждый счет, который был получен старым герцогом.
Кузнец проворчал что-то невнятное.
Исидора не стала прерывать наступившее молчание.
— Нам в деревне нужна повивальная бабка и аптекарь, — наконец промолвил он. — Мост через реку нужно отремонтировать, ездить и ходить по нему опасно.
— Повивальная бабка? — переспросила Исидора. — А хирург у вас есть?
— Пастерби, в соседней деревне, — ответил кузнец. — Но я не знаю ни одного человека, который
— В деревне есть школа? — спросила Исидора, дождавшись паузы между ударами.
Он усмехнулся:
— Школа? Да вы шутите!
Она помолчала.
— Школы могут быть созданы только по решению герцогства, — промолвил Пегг наконец, переворачивая подкову длинными щипцами.
— Хорошо, а когда-нибудь тут была школа? — поинтересовалась она.
— За время моей жизни — нет, — ответил кузнец.
— А повитуха?
Должно быть, удар по подкове пришелся криво, потому что та вдруг пролетела мимо щеки Исидоры и со звоном ударилась о противоположную стену.
Исидора даже голову не повернула, а смотрела прямо в лицо кузнецу. Он слегка побледнел. Осторожно положив молот, он взял табурет и сел напротив нее.
— Что будет, если человек убьет герцогиню? — спросил он почти дружелюбным тоном.
Глаза Исидоры улыбнулись, но на губах улыбки не появилось.
— Его повесят, — неуверенно ответила она.
Кузнец положил руку ей на колени.
— Старый герцог обратился к кузнецу из соседней деревни, чтобы тот починил мост через реку. Это случилось после того, как я отказался работать на него. Чтобы снизить затраты, этот человек подмешал песок к железу, надеясь на то, что сможет взять с герцога двойную плату и таким образом покрыть собственные расходы, — проговорил он.
— Но зачем он все это затеял? — удивилась Исидора.
— Если вы не принимали условий герцога, он за что-нибудь вас арестовывал, — объяснил кузнец. — Во всяком случае, так говорили люди.
— Но вы же не в тюрьме, — заметила она. — Как странно!
— Он вел себя как маленькая собачонка: лаял, но не кусался, — равнодушно произнес мистер Пегг. — После того как я отказался выполнять для него работу, он больше никогда не приходил ко мне, так что в этом смысле ничего плохого не произошло. Ничего, если не считать… — Он замолчал.
— Не считать — чего? — нетерпеливо спросила Исидора.
— Повивальной бабки, — пояснил он. — Она не захотела остаться, потому что ей не могли заплатить. Я-то работал, потому что лошадей всегда надо подковывать. И пекарь тоже работал, так как людям нужен хлеб. Но почти все торговцы уехали. Люди не понимают, как здесь, в деревне, может существовать такой большой дом. Вам наверняка известно, что они перестали платить слугам или платили им всего лишь раз в год. Никто не смог жить на половину жалованья. И местные не смогли оставаться тут дальше.