Когда герои падают
Шрифт:
А потом мою мать убили.
Мы с Кьярой находились в гостях у ее друга детства Амадео Сальваторе на его вилле под Неаполем, когда она решила, что мы не поедем домой в Англию. Она устала так, что я не думал, что даже если бы она выжила, то смогла бы оправиться. Ее черные волосы были ломкими, отваливались клочьями под моими руками, когда я обнимал ее костлявое тело, а под глазами были впадины чернильно-синего цвета, которых я не мог припомнить, чтобы их не было. Она все еще была красива, но как сломанная вещь, как кукла, с которой слишком много играли, а потом бросили гнить в углу комнаты
Однако в ту поездку она улыбалась. Я только что с отличием окончил Кембридж, и она гордилась мной, почти до смешного, потому что всегда пыталась восполнить неуважение Ноэля ко мне. Я был запасным, а не наследником, и с самого начала я был слишком похож на свою мать и ее народ.
В моем теле не было подчиненной кости, и Ноэль знал это, поэтому он делал вид, что меня не существует, или, если я вставал у него на пути, насильно ставил меня на место.
Однажды вечером, через несколько дней после того, как она начала строить планы переезда в Италию, мы ужинали, когда зазвонил ее мобильный. Я сразу понял, что это отец, по тени, которая прошла по ее лицу, темной, как затмение.
— Не отвечай, — сказал я, вставая со стула за обеденным столом, чтобы дотянуться до телефона и раздавить его так, как я хотел раздавить руками сердце отца. — Он может идти к черту.
— Эдвард Данте, — возмутилась она, но ее глаза были рассеяны, а губы превратились в бескровную линию на лице.
Она наблюдала за звонком телефона в своей руке так, как, по моему представлению, солдат наблюдает за обратным отсчетом времени до взрыва бомбы.
На ее лице была почти мрачная решимость, которую я узнал только оглядываясь назад.
— Есть демоны, от которых нельзя убежать. Твой отец один из них.
Я посмотрел на Торе, но его лицо было мрачной маской. Он знал, что лучше не спорить с Кьярой и не думать, что сможет повлиять на нее, когда ее решение уже принято.
Я тоже получил от нее свое упрямство.
Мы оба молча смотрели на нее, когда она встала со стула и взяла в руки телефон, игнорируя звонок, хотя через несколько секунд он зазвонил снова.
— Пожалуй, я отправлюсь спать, — пробормотала она со смешанным британско-итальянским акцентом, которым она поделилась со мной. — Buona notte, figlio mio [35] .
35
спокойной ночи, мой сынок
Я принял ее поцелуй в щеку, закрыл глаза и осторожно притянул ее к себе. Она была такой маленькой по сравнению со мной. Я чувствовал, что могу случайно сломать ей ребра, если не буду осторожен.
Меня охватило чувство вины, когда она поцеловала Торе в щеку, а затем медленно поднялась по черной лестнице в свою комнату. Я отсутствовал четыре года в университете, погрузившись изучать человеческий разум, освободившись из-под влияния Ноэля. Мои криминальные наклонности уже проявлялись. Я основал клуб спортивных азартных игр с некоторыми напыщенными студентами, которые принесли мне более миллиона фунтов [36]
36
приблизительно 99 млн. рублей
До этой поездки я не осознавал, что в мое отсутствие Ноэль бил Кьяру гораздо чаще, чем когда я был мальчиком.
Мне следовало бы знать, но я был глупым, эгоистичным парнем двадцати с небольшим лет, слишком чванливым и недостаточно рассудительным. Всякий раз, когда я разговаривал с ней по телефону или она навещала меня по выходным, она всегда улыбалась и позитивно обещала, что дома все в порядке.
Но она делала это только ради нас, ради Александра и меня, чтобы мы могли вырваться из этой жемчужной клетки и освободиться от Ноэля без обязательств перед ней тащить нас домой.
— Я тоже не знал, — признался Торе в ту ночь, выглядя старше, чем когда-либо прежде, его широкий покатый лоб был сморщен и помят, как использованная салфетка. — Я подвел вас обоих.
— Нет, — возразил я, любя его в тот момент так сильно за то, что он из тех людей, которые заботятся о своем друге детства и ее семье достаточно, чтобы рискнуть яростью Ноэля. — Я должен был присматривать за ней более внимательно.
Он вздохнул, покрутив свой бокал с красным вином так, что оно о засияло в свете свечей и стало кроваво-красным.
— Она здесь в безопасности. Мы не позволим ей вернуться в Англию.
— Нет, — согласился я. — Я перееду с ней. Ей нужны — я не знаю — любовь и внимание после столь долгой жизни с этим монстром.
Торе согласился. Следующий час мы потратили, попивая вино и обсуждая, чем я могу заняться в Италии. Возможно, мне было бы интересно поработать с Тором и его командой.
Я не думал об этом всерьез. Я был человеком с диким, неукротимым сердцем, но мне не нравилась идея стать преступником, как мой отец.
А потом мы услышали это.
Крик.
Волосы на шее встали дыбом, когда адреналин хлынул на голову, как ведро с ледяной водой.
Я вскочил со стула и побежал, прежде чем мой разум успел осмыслить шум.
Торе был прямо за мной, один из его людей бежал следом с поднятым пистолетом.
Ноги привели меня в комнату матери. Дверь была заперта, но я не подумал дважды, прежде чем выбить старое дерево одним резким ударом правой ноги.
Комната была пуста, прозрачные льняные занавески вились в комнату через приоткрытые балконные двери.
И я знал.
Элементарно, духовно я знал, что то, что я найду за этими дверями, навсегда изменит мою жизнь.
Мое сердцебиение звенело в ушах, как церемониальный барабан, мои шаги тяжело топали в унисон, когда я подошел к двери и одним пальцем толкнул ее.
Маленький балкончик был пуст, плющ, поднимающийся над каменными стенами, шелестел от ароматного оливкового ветра.
— Эдвард, — запротестовал Торе, протягивая руку, чтобы схватить меня за руку, когда я пытался подойти к балюстраде, чтобы посмотреть через край. — Не надо.