Когда герои падают
Шрифт:
Я безжалостно отмахнулся от него, не отрывая глаз от земли, которую я мог видеть со своего угла. Когда я подошел к краю, я затаил дыхание, загибая пальцы на камне и глядя вниз.
Но ее там не было.
На самом деле, в течение следующих несколько дней, месяцев и лет Кьяры Давенпорт нигде не было. Местные власти сочли это побегом, но мы знали лучше.
Это был Ноэль.
Он убил мою мать и, что еще хуже, убедил моего брата Александра, что виноват Торе, и что я бросил их, чтобы завладеть его мафиозную организацию.
В каком-то смысле он оказался прав.
С того дня, как исчезла Кьяра, я начал
Потому, что я понял нечто жизненно важное, жизненный урок, который могла преподать мне только сама смерть.
Если я хотел победить своих демонов, я должен стать настоящим монстром.
Спустя много лет я все еще руководствовался важными уроками, которые я извлек из ее смерти.
Никому не доверять, атаковать в первую очередь и, прежде всего, защищать тех, кто не может защитить себя сам.
Через несколько дней после покушения на убийство я корил себя за то, что не выполнил первые два предписания.
— Ирландская сволочь, — сказал Адриано, прежде чем плюнуть через край балкона, будто это слово во рту было ядом. — Торе должен был позволить нам покончить с ними.
— Нет, — не возразил я, стоя на балюстраде и вспоминая, как десять лет назад я заглядывал за один из таких же балконов, смотря, не разбилась ли подо мной моя мать. — Мы должны быть умнее их, Адриано.
— Они чертовы трусы, раз пытаются отравить тебя, — усмехнулся Марко, чистя пистолет за столом. — Ни один итальянец не опустится до этого.
Я приподнял бровь, но втайне подумал, не стоял ли за атакой ирландцев итальянец. По правде говоря, мой судебный процесс заставлял ужасно нервничать всю Комиссию [37] . Я был аутсайдером, sconosciuto [38] . Я мог говорить по-итальянски как на родном, придерживаться всех устаревших обычаев и культурных норм, но правда состояла в том, что итальянцы, даже американцы итальянского происхождения, были убежденными эстетами, и им не нравилось, что я родился и вырос британцем.
37
Комиссия — коллективный руководящий орган в мафии. Комиссия заменила название капо ди тутти капи «босс всех боссов»
38
незнакомцем
До меня никогда не было босса, чей отец не являлся бы итальянцем, и хотя моя мать была итальянкой, для боссов Старого Света в Нью-Йорке все было иначе.
Я им никогда не нравился, вместо этого они предпочитали вести дела с Торе, и тот факт, что я подвергся расследованию и суду по Закону РИКО, мог быть для них хорошей возможностью избавиться от меня, прежде чем я получил бы шанс наброситься на них.
Я не был крысой, но должен признать, я рад, что глава семьи ди Карло умер, и мне чертовски понравилась возможность заставить донов других четырех семей — Лупи, Бельканте, Аккарди и Мальоне — последовать за ним в раннюю могилу.
Ни один из них не был моложе семидесяти, и хотя я не считал себя старожилом,
По моему мнению, нужна новая кровь, и я годами добивался перемен, но меня на каждом шагу отвергали.
— Ты думаешь, что за этим стоит одна из других Семей — спросил Адриано, разминая покрытые шрамами суставы.
Адди был даже выше и шире меня, с руками, похожими на мешки с камнями, и с плечами, такими толстыми, мускулистыми, что его шея казалась невероятно короткой. Он был самым крупным мужчиной в нашем ближайшем окружении.
Я пожал плечами, но не был готов говорить о своей теории. Мои люди верны, но они оставались верными, потому что я старался не указывать на проблему, пока не находил решение.
— Ирландцы мелкая сошка, — хихикая, пошутил Марко. — Не думаю, что они будут работать с кем-то еще, чтобы их в чем-то уличить. Что у них вообще есть для своих?
— Отмывание денег, — произнес Чен, всегда готовый предоставить информацию.
Этот человек походил на человеческую энциклопедию. Он получил много дерьма от капо вне Семьи за то, что он японец, но он трижды спас мне жизнь, и в тот момент, когда я встретил его в закоулке игрового заведения, считая карты, как гребаный профи, я знал, что ему нужно быть в моей команде.
— Немного наркотиков низкого уровня. Ничего особенного.
— Сначала сделка с Басанте, а теперь и это, — размышлял я, проводя рукой по своей щетинистой челюсти. Я не брился со времен Святого Дженнаро, и моя борода стала густой. — Торе был прав, удерживая вас от резни, когда я уже нахожусь в чертовой горячке с федералами, но мы должны нанести ответный удар.
Марко, Чен, Адриано, Яко и Фрэнки молчали, пока я думал, привыкшие к тому, что я даю волю своим мыслям. Никто из них, кроме Яко и Фрэнки, не обладал способностями или жаждой лидерства. Яко был слишком вспыльчив, чтобы быть боссом, а Фрэнки слишком сильно ненавидел людей, чтобы иметь с ними дело на регулярной основе. Они счастливы подчиняться моему руководству.
Но мне потребовалась секунда, чтобы просканировать их лица, осознавая, что Мейсон Мэтлок, все еще висящий, как вяленое мясо, в моем самолетном ангаре, сказал мне, что в моей команде есть крот.
Как бы мне ни не хотелось думать, что это был один из мужчин, которых я считал братьями, я знал, что лучше не доверять слепо.
— Адди, не хочешь по-дружески поговорить с одним из барменов «У Отца Патрика»? Посмотрим, сможем ли мы понять, что там происходит.
Его ухмылка была с крупными, неровными зубами, его грубое лицо было совершенно устрашающим. Я почти улыбнулся, вспоминая его неистовую любовь к своей массивной черной шавке Торе и его одержимость канноли-крем каким-то образом всегда оказывался на его рубашках.
В этом был контраст всех моих людей, Торе и меня.
Мы были грешниками высочайшего уровня, которые стремились зарабатывать деньги, покончить с нашими соперниками и добиться успеха практически любой ценой.
Но мы также были мужчинами.
Мужчинами, движимые похотью, любовью и верностью. Нашими собаками, канноли и товариществом.
Вот чего не могла понять такая женщина, как Елена Ломбарди. Что две противоположности могут сосуществовать в одном целом. Что не обязательно быть всем или ничем, черным или белым, хорошим или плохим.