Когда любовь соперница у смерти
Шрифт:
Ну, вот и все, перед тем как умереть, я сошел с ума. Но это открытие лишь обрадовало меня, если, конечно, можно было назвать радостью ту скудную эмоцию, которая едва ворохнулась в моей угасающей душе. Хоть и смутно, но я осознавал, что с помутненным рассудком мне легче будет выдержать предсмертные муки.
– Эй, ты слышишь меня? – услышал я голос.
Это, конечно, галлюцинация, но все же я открыл глаза и повернул голову на звук. Передо мной действительно стоял человек, но без посоха, и не рубище было на нем, а практичный костюм для охоты, а на голове вместо нимба – пробковый шлем. Худое,
Я кивнул в знак того, что слышу его.
Он нагнулся, сорвал с моего рта полоску скотча. Процедура была сама по себе болезненная, но я даже ничего не почувствовал, настолько притупилось мое восприятие к физическим раздражителям.
– Как ты сюда попал?
– Из машины… высыпался, – выговорил я, с трудом разлепляя пересохшие губы.
Он снова наклонился ко мне, расчехлил висевший на поясе нож, срезал веревки с руки и с ног, а когда я сел, растирая распухшие кисти рук, спросил:
– Пить хочешь?
Я промолчал, а он не стал дожидаться ответа – и без того было ясно, что пить я хотел сейчас больше, чем жить.
Он снял с пояса фляжку, в которой оказалась на удивление холодная вода. Я жадно сделал несколько глотков и со страхом посмотрел на своего спасителя. Сейчас он скажет, что хватит, потому как воду нужно беречь. Но он лишь ободрительно кивнул, пей, дескать, не стесняйся.
Фляжка вмещала в себя не меньше литра воды, и я выпил все без остатка. И так мне вдруг стало хорошо, даже боль перестала донимать.
– Здесь радиация повышенная, – сказал мужчина, кивком головы показав на радиометр.
– Кто бы сомневался.
Я достал из кармана «карандаш» и пришел в изумление, обнаружив, что накопленная доза не превышает пятнадцати рад. Это, конечно, немало, но и не катастрофически, учитывая, сколько времени я провел в компании с радиоактивными бочками.
Мужчина протянул руку, и я сам вложил в нее дозиметр. Он внимательно осмотрел его.
– М-да.
– Что, страшно? – забеспокоился я.
– Ну, смотря сколько времени накапливалось.
– Меньше суток.
– Тогда не очень.
– Не очень страшно?
– Не очень хорошо… Я знаю, здесь вчера вечером машина перевернулась. Машина сгорела, но бочки вроде бы все целые.
– Бочки забрали, а меня не нашли.
– Может, не хотели найти? – пристально посмотрел на меня мужчина.
– Ну, если из-за того, что я русский.
– Это не повод.
– У меня отец в Чагане служил, мне справка нужна была для него, я за ней приехал. Он просил на аэродром заглянуть, ну, если время будет. Время было – заглянул, на свою голову. Там самолет какой-то был, и люди, они меня схватили и в машину бросили, а там бочки с радиоактивными отходами. Сказали, что вместе с ними захоронят.
– Ездите, куда не надо, суете нос во все щели, – осуждающе покачал головой мужчина.
– Ну да, попал в переплет, никто не спорит.
– Сам откуда?
– Из Барнаула, – снова соврал я, на всякий случай.
– Зовут как?
– Иван. А вас?
– Доктор я. Зови меня просто Доктор.
– А каких наук?
– Технических. Технических наук. Но я и в медицине кое-что соображаю.
Он достал из клапанного кармана на груди одноразовый шприц-тюбик, осмотрел маркировку, снял колпачок с иголки и без всякой дезинфекции, прямо через штанину сделал мне укол.
– Антидот? – спросил я.
– Синильная кислота, – даже без намека на иронию ответил он. – Чтобы не мучился.
И все-таки это была шутка. Хотя и не очень удачная.
– Спасибо, – выдавил я из себя улыбку, похожую на гримасу.
– Пожалуйста.
– А если серьезно?
– Если серьезно, то антидот это, и очень эффективный, даже лучше водки.
– Я бы и от водки не отказался.
– Поехали.
Доктор взял меня под руку, чтобы помочь подняться, но я отказался от его участия. И, как оказалось, зря. Я сделал попытку подняться на ноги, но голова так сильно закружилась, что я, теряя всякие ориентиры, беспомощно рухнул на камни под ногами.
– Давай попробуем так.
Он снова достал шприц-тюбик и сделал мне укол. И тут же в голове у меня прояснилось, земля и небо зафиксировались перед глазами в истинном своем положении. Мышцы рук и ног налились вдруг потенциальной силой, которую всплеск энергии внутри меня превратил в кинетическую. Я стремительно поднялся и зашагал в направлении, которое указал мне Доктор.
Я понимал, что мне ввели адреналин для повышения физической и моральной выносливости, что так необходима солдату в бою, особенно после ядерного взрыва, когда необходимость вынуждает находиться в ОЗК и противогазе длительное время. И еще такой энергетический укол делают раненым, чтобы держать их в тонусе на пути к госпиталю.
Допинг действовал на меня до тех пор, пока мы по крутому склону поднимались на дорогу, с которой вчера ночью сорвался грузовик с ядерными и, как кому-то могло показаться, человеческими отходами. Восхождение, признаться, было не из легких, и всю дорогу я не переставал удивляться, как только остался жив, скатившись в ущелье с такой высоты. И еще меня удивляла легкость, с какой Доктор преодолевал подъем, а ведь ему было не меньше пятидесяти лет. Худощавый, поджарый, он перескакивал с камня на камень, как молодой олень. Я едва поспевал за ним.
Недалеко от дороги, за крупным валуном, стоял джип «Ленд Крузер» с мощным кенгурятником спереди; на крыше высилась гирлянда круглых фар. Доктор подвел меня к машине, но в салон сесть не разрешил.
– Не все так просто, – менторским тоном сказал он, качнув головой. – С радиацией шутки плохи.
Он открыл багажник, достал оттуда чистую простыню, протянул мне.
– Баню пока не обещаю, но из этого сделай тунику.
– Зачем?
– Поедешь в ней. А одежду твою мы оставим здесь. Ты меня понимаешь? – спросил Доктор.