Когда мы встретимся
Шрифт:
Она имела в виду «… а не тем, кем на самом деле хотели стать».
Джей Стрингер, наш двенадцатилетний гений и председатель совета по стратегическому планированию Главной улицы, уже построил из картона целое здание, с пожарными лестницами и водонапорной башней, и приступил к двум телефонным будкам; он сказал, что сделает в них даже крохотные двери, которые будут открываться и закрываться.
Аннемари возилась с мелкой галькой и суперклеем — строила каменную ограду для парка, проект которого Джей Стрингер утвердил неделей раньше. Джулия делала из фольги летающую
Я рисовала эскиз детской площадки. Горка у меня получилась сперва слишком крутая, потом чересчур плоская, а потом жутко неряшливая, потому что пришлось много стирать. Я думала о том, что придется просить новый листок миллиметровки, а Джей Стрингер от таких просьб всегда вздыхает и закатывает глаза, потому что миллиметровку он приносит из дома.
Тут в классе зазвонил телефон. Мистер Томпкин снял трубку, немного поговорил и потом спросил нас, не хочет ли кто спуститься в канцелярию и помочь секретарю. Я подняла руку. Школьный секретарь всегда дает таким помощникам батончики «Бит-О-Хани» или конфетки «Хершиз Кисс».
Я сунула книгу под мышку и съехала по перилам до первого этажа. Байкерша, как всегда, сидела за своим столом в канцелярии. Ее должность называется «школьный секретарь», но, по-моему, именно она руководит этой школой. Причем не вставая с места, то есть со своего кресла, — а кресло у нее на колесах, вот потому все и зовут ее Байкершей. Она целый день раскатывает по канцелярии, отталкиваясь ногами от пола. Получается похоже на замедленный пинбол.
— Зубному врачу нужен курьер, — сказала она, подъехала ближе к столу и взяла лист бумаги.
Странное дело: ходить в школу почти семь лет и в один прекрасный день вдруг узнать, что в ней есть зубной врач. Но именно так все и было. Байкерша встала с кресла, я вслед за ней вышла в коридор и завернула за угол, в тупичок, о существовании которого я даже не догадывалась. Там оказалась одна-единственная приоткрытая дверь, а за ней самый настоящий стоматологический кабинет.
Мы вошли в приемную. Отсюда был виден сам кабинет: обычное зубоврачебное кресло, сбоку — маленькая белая плевательница, сверху — серебристая лампа. Стены были увешаны плакатами о пользе яблок, о зубном налете и о том, как правильно чистить зубы.
— Брюс! — окликнула Байкерша.
В приемную выглянул человек в зеленом халате и с аккуратной седой бородкой и широко улыбнулся мне. Зубы у него были идеальные.
— О, привет. Ты — моя первая пациентка?
— Нет, — сказала Байкерша, — это Миранда. Она будет вашим курьером. Вот список. — И она вручила мне листок, на котором в столбик были выписаны имена учеников и классы, в которых они учатся.
— Они ходят к зубному прямо в школе? — спросила я. — Вот странно. С чего это вдруг?
Байкерша выхватила у меня листок:
— В этой школе девяносто восемь
Меня бросило в жар, и я почувствовала, что вот-вот расплачусь. Иногда, если застать меня врасплох, я могу разреветься прямо на пустом месте.
Зубной врач положил мне руку на плечо и опять улыбнулся так, будто его этому специально учили. Если вдуматься, зубному врачу это необходимо.
— Мои услуги бесплатны, Миранда. У некоторых семей нет денег на лечение зубов. Или, точнее, мы даем им возможность распорядиться этой суммой по-другому.
— А, ясно. — Только бы мама не узнала, подумала я. Она вечно возмущается, что у нас нет всеобщей бесплатной медицинской помощи. Услышит, что в школе есть зубной, — сразу меня к нему запишет, я и моргнуть не успею.
Врач посмотрел на Байкершу. Она выдавила из себя улыбку и вернула мне список. Потом выудила из кармана слегка подтаявший батончик «Бит-О-Хани» и протянула его мне прямо на глазах у зубного врача — хотя Луиза однажды сказала, что есть «Бит-О-Хани» — все равно что самому себе выбивать зубы гаечным ключом.
— Только не всех сразу! — крикнул мне вдогонку зубной врач. — Приводи по двое.
Я решила начать с малышей. Я стучалась в класс, выходил учитель, смотрел на мой листок и выводил ко мне ребенка. Я отвела к врачу двух первоклашек, немного почитала у него в приемной свою книгу и пошла за следующей парой — это были второклассник и четвероклассник. Вверх по лестнице и снова вниз. Вверх-вниз, вверх-вниз. Да уж, Байкерша ни за что не стала бы так бегать.
Когда я привела вторую пару, одна первоклашка уже ждала, пока ее отведут обратно в класс. На рубашке у нее была наклейка — улыбающийся рот, полный белоснежных зубов. Я отвела ее и отправилась в параллельный шестой класс за последним из списка. Маркус Хейлбронер. Никогда не слышала этого имени.
Я постучала в стеклянное окошечко в двери и помахала листком. Вышел учитель, мистер Андерсон, я показала ему список.
— Маркус! — позвал он, и из-за парты встал мальчик.
Это был тот самый мальчик, который ударил Сэла. Правда, он с тех пор успел коротко постричься — но это точно был он. Мозг принялся вопить: «Это парень, который избил Сэла! Ты понимаешь или нет? Он ходит в твою школу! Парень, который ударил Сэла, учится в твоей школе!» Парень тем временем подошел к нам.
— Тебе к зубному, — шепнул ему мистер Андерсон.
Маркус кивнул, вернулся к своей парте, взял книгу и, даже не взглянув в мою сторону, вышел за дверь. Я пошла следом, держась на несколько шагов позади. Дорогу он знал.
— Рад тебя видеть, Маркус! — крикнул из кабинета зубной врач. — Отличная стрижка.
Четвероклассник в кресле сплевывал в маленькую белую плевательницу. Остальные, уже с наклейками, ждали, пока их отведут обратно. Маркус плюхнулся на стул и раскрыл свою книгу. Она называлась «Математические концепции».