Когда настанет время возмездия

Ирсс Ирина

Когда Алек переводит взгляд обратно на меня, его глаза уже отвечают мне «нет», будто точно знают, что я собираюсь попросить.

— Нам это не надо, Лена, — говорит он тихо и предостерегающе, будто бы я собралась заложить всё своё имущество под сомнительную ставку в казино.

Но во мне что-то не даёт покоя. К тому же, когда я смотрю на брюнета, вижу в его глазах то, что он прикрывает остроумием и проказой. Особенно в те моменты, когда он упоминает Виктора. Это чувство мне не просто знакомо, я вижу отражение собственной боли. Я не могу дать Алеку того, что он хочет, хотя

и понимаю, что это будет стоить очередного сложного пути между нами, однако безнадёжно верю, что его преодоление отплатится нам большим доверием друг к другу.

Алек должен научится позволять мне иметь право на собственное мнение. И это, очевидно, отражается в моих глазах прежде, чем прошу Алека дать ему шанс. Он понимает всё сразу, зачем следует глубокий вдох, когда его веки на пару мгновений прикрываются.

— Один разговор, Лена, — говорит Алек, он не сбавляет громкости, напротив, хочет, чтобы и голубоглазый его слышал. — Если я заподозрю его в обмане, то не дам второго шанса уйти по-хорошему. — Затем, не дожидаясь ни моего ответа, ни благодарности за доверие, он поворачивается к голубоглазому. — Мы тебя выслушаем, но после того, как ты починишь результаты своего эффективного способа склонить к разговору.

Алек махает головой на дверь, болтающуюся на одной остававшейся петле, прежде чем, взяв меня за руку, решительно уводит в глубь дома, оставляя Драговых в немом изумлении.

Что ж, это, пожалуй, уже серьёзный прогресс.

Глава 9

Мы сидим на кухне в гробовой тишине минимум тридцать минут, пока голубоглазый во всей красе демонстрирует, на что способен мой дар принуждения. Двое здешних рабочих ставят дверь обратно на петли, когда голубоглазый не прилагает к этому никакого усилия.

Марко сидит с нами, когда на удивление Никола остаётся более осмотрительным, чем все мы, не сводя взгляда с голубоглазого и наблюдая за ним в коридоре. По моим нервам отбивает ритм маленькая чайная ложка, которую Алек без остановки прокручивает меж пальцев, постоянно задевая стол. Я всё жду подходящего момента, чтобы заговорить, или же просто пытаюсь поймать секундную тишину между ударами, пока, наконец, не чувствую, что ещё мгновение и я закиплю.

— Я бы сказала тебе об этом, Алек, — выходит довольно раздраженно, но стоит его взгляду обратиться к моим глазам, как я тут же смягчаюсь, жалостливо вздыхая. — Правда рассказала бы, просто у нас не было даже возможности поговорить подольше.

Марко решает вклинится в тишину, последовавшую за моими словами, а заодно отбивает от меня тяжёлый взгляд, под которым так и хочется начать чесаться.

— Что ж, а я так и предполагал, что вы что-то да забудете друг другу рассказать.

В этот момент он как бы невзначай смотрит на Алека, но весьма многозначительным взглядом, словно пытается ему о чем-то напомнить. Алек стойко выдерживает его, а затем демонстративно фыркает.

— Мы не нуждаемся в услугах недопсихолога.

— То-то оно и видно, — бормочет Марко себе под нос, отворачиваясь в сторону коридора.

Я решаю совершить ещё одну попытку.

— Я не собиралась в принципе что-то

скрывать от тебя. Серьёзно, какой на это смысл?

Алек награждает меня коротким взглядом, прежде чем снова вернуться к созерцанию своих действий, которые, уверена, действуют не только на мои нервы.

— Подсказки, — говорит он коротко, а затем смотрит на меня исподлобья, — ты сказала, не подсказку, а подсказки. Значит, это — не первый раз.

Он даже не удосуживается оформить всё в форме вопроса, отчётливо передавая интонацией упрёк.

И как я могла не догадаться, что Алек даже в двух предложениях найдёт, за что зацепиться? Я устало вздыхаю, утыкаясь лбом в основания ладоней: голова за одно мгновение начинает раскалываться, когда только начинаю думать, как уложить всё в нескольких словах.

— Ладно, — я резко выпрямляюсь и смотрю Алеку в глаза. Я не лгала и мне не за что испытывать вину, поэтому мой голос довольно уверенный. — Помнишь, я тебе сегодня сказала, что наткнулась на человека в городе, когда мы ездили с Несс за покупками? Это был он, — киваю в сторону коридора, — до вчерашнего дня я и сама не знала, что он оставил в книге подсказку, когда, очевидно специально, налетел на меня. И чтобы ты не успел ничего надумать, говорю сразу: он просто выложил это вчера на меня, как груду снега, сообщив, что у нас с ним общий враг — Виктор. На этом всё, честное слово, я больше ничего не знаю и ни о чём с ним не разговаривала.

В довершении всего, решаю выложить ещё одну правду, пока кто-нибудь другой не смог упрекнуть меня в каком-нибудь сокрытии.

— И, да, Никола? — обращаюсь я к парню, что, похоже, вообще не слушал меня, потому что отвлекается от своего занятия он крайне растерянно. — Это он расправился с тем гибридом, убийством которого ты восхитился.

Я морщусь, когда произношу последнее, понимая, как стала просто рассуждать о чьих-то смертях. Это заставляет поёжится и почувствовать себя виновато.

Никола долго молчит, глядя на меня так, словно до сих пор ничего не понял, пока не озвучивает весьма красноречивое:

— Ммм, — он кивает, а затем снова возвращается наблюдать за голубоглазом, который, к слову, в этот момент занят обратным — он внимательно следит за нами.

Я рискую взглянуть на Алека, который почему-то выглядит ещё мрачнее, чем прежде.

— То есть, практически месяц, — говорит он, а я хмурюсь.

— Что?

— Он уже месяц следит за нами, но решил вмешаться только сейчас, — Алек не заботится, что у темы разговора, возможно, слух ещё лучше, чем у всех нас взятых. — Ты уверена, что ещё хочешь, чтобы он нам что-то предлагал?

Его взгляд как никогда настойчив и серьёзен, при этом он задаёт вопрос больше в обвинительной форме, потому что точно знает, что я не изменю решения. И это раздражает меня. Серьёзно, я искренне думала, что в нашем случае найти поводов для разногласий — в принципе невозможно. Но нет, мы пережили, оказывается, ещё не всё.

— Да, Алек, уверена, — с выражением говорю я, хотя мысленно себя и отдёргиваю, жалея, что не могу сдерживать эмоции.

Но когда Алек язвительно кивает и отворачивается, забираю все сожаления обратно.