Когда наступит прошлый год

Дик Филип Киндред

Сунув руки в карманы, он шел вместе с толпой, заполнявшей тротуары Тихуаны в любую эпоху, пока не добрался до аптеки, в которой покупал капсулы йот-йот-180. Как всегда, она была открыта и не слишком изменилась за десять лет. С витрины исчезли лишь пояса от грыжи, вместо которых появилось некое устройство, неизвестное ему.

Доктор остановился и прочитал надпись на испанском языке. Похоже, что устройство увеличивало потенцию, позволяя получать неограниченное количество оргазмов один за другим.

Свитсент

усмехнулся, вошел в аптеку и направился к прилавку, находившемуся в ее глубине.

На этот раз его приветствовала темноволосая пожилая женщина.

– Si? – Она улыбнулась, показав дешевые хромированные зубы.

– У вас есть западногерманское средство «Г-Тотекс-Блау»? – спросил Эрик.

– Сейчас посмотрю. Подождите, хорошо?

Женщина, волоча ноги, скрылась среди стеллажей с лекарствами.

Эрик бродил среди витрин, окидывая их невидящим взглядом.

– «Г-Тотекс-Блау» – сильнодействующий яд, – крикнула аптекарша. – Вам придется расписаться в журнале, si?

– Si.

Перед ним на прилавке появилась черная коробочка.

– Два доллара пятьдесят центов, – сказала женщина.

Она достала журнал и положила его на прилавок так, чтобы Эрик мог до него дотянуться ручкой, привязанной на веревочке.

Пока он расписывался, женщина упаковывала коробочку.

– Хотите покончить с собой, сеньор? – спросила она. – Да, похоже на то. От этого средства не будет больно, я сама видела. Никаких мучений, просто внезапно отказывает сердце.

– Да, – согласился он. – Хорошее средство.

– Фирма «АГ Хеми» не подведет.

Аптекарша лучезарно улыбнулась, словно одобряя его намерения.

Он расплатился – банкноты десятилетней давности не вызвали никаких возражений – и вышел из аптеки.

«Странно, – подумал Свитсент. – Тихуана вовсе не изменилась. Она всегда будет такой. Никого не волнует, что ты хочешь покончить с собой. Удивительно, что на улицах не поставили будки, где ночью все сделают за тебя, за десять песо. Впрочем, сейчас, может быть, они уже и появились».

Явно одобрительное отношение женщины слегка шокировало доктора. Ведь она ничего о нем не знала, вообще не была с ним знакома.

«Все из-за войны, – решил он. – Не знаю, почему это меня так удивляет».

Когда он вернулся в отель «Цезарь» и хотел подняться по лестнице, его остановил незнакомый портье.

– Сэр, вы здесь не живете. – Мужчина молниеносно вынырнул из-за стойки и преградил ему дорогу. – Вы хотели снять номер?

– Уже снял, – ответил Эрик, но тут же вспомнил, что это случилось десять лет назад.

Срок найма давно прошел.

– Девять долларов вперед за каждую ночь, – сказал портье. – Раз у вас нет багажа.

Эрик достал бумажник и протянул десятидолларовую банкноту. Однако портье

посмотрел на бумажку с профессиональным неодобрением и еще большей подозрительностью.

– Они выведены из обращения, – сообщил он. – Их теперь трудно обменять, поскольку они незаконны. – Портье поднял голову и вызывающе взглянул на Эрика. – Двадцать. Две десятки. Может быть, даже их я не возьму.

Он бесстрастно ждал. Ему явно не нравилась оплата такой валютой. Наверняка она напоминала этому человеку прежние дни, недобрые времена войны.

У Эрика в бумажнике была только одна банкнота, и то пятидолларовая. Кроме нее, по какому-то безумному стечению невероятных обстоятельств, он имел множество бесполезных денег из будущего, отстоящего на девяносто лет, полученных в обмен на часы. Свитсент разложил банкноты на стойке и глядел на разноцветные блестящие завитушки.

«Возможно, электронная деталь, отправленная Кэти в тридцатых годах двадцатого века все-таки добралась до Вирджила Эккермана», – подумал доктор.

По крайней мере, на это был шанс. Он слегка приободрился.

Портье взял одну из банкнот две тысячи сто пятьдесят пятого года.

– Что это? – Он поднес ее к свету. – Первый раз вижу нечто подобное. Сами их делаете?

– Нет, – ответил Эрик.

– Мне они ни к чему, – решил портье. – Идите-ка отсюда, а не то вызову полицию. Я же знаю, что вы сами их делаете. – Он с отвращением швырнул банкноту на стойку. – Странные деньги. Уходите.

Эрик оставил ему деньги будущего, но забрал пять долларов и вышел из отеля, держа в руке пакет с «Г-Тотекс-Блау».

Даже после войны в Тихуане все еще осталось множество тесных кривых переулков. Он нашел узкий мрачный проход между кирпичными домами, засыпанный мусором и пеплом от двух огромных костров, когда-то бывших нефтяными бочками, сел на деревянное крыльцо перед дверью, забитой досками, закурил сигарету и погрузился в размышления.

Со стороны улицы его не было видно. Люди, спешившие по тротуару, не обращали на него внимания, так что он сосредоточился на наблюдении за ними, в особенности за женщинами.

С этой точки зрения Тихуана тоже не слишком изменилась. Днем горожанки одевались с непонятным шиком – высокие каблуки, шерстяной свитер, блестящая сумочка, перчатки, плащ, переброшенный через руку, высокие груди и соответствующий им бюстгальтер. Чем эти женщины зарабатывали на жизнь? Где они научились столь хорошо одеваться, не говоря уже о проблеме оплаты подобного гардероба? Его это весьма удивляло в свое время, не переставало поражать и сейчас.

Ответ на этот вопрос можно было бы получить, остановив одну из этих женщин и спросив, где она живет и покупает одежду – здесь или по другую сторону границы.