Когда небеса молчат
Шрифт:
1) генетическая предрасположенность;
2) семейные установки;
3) влияние внешней среды;
4) стресс.
Депрессия может нанести не меньше вреда здоровью человека, чем любой другой физический недуг типа диабета или рака. Ронни, будучи больным маниакальной депрессией, был не более хозяин своей жизни или смерти, чем какой–нибудь пациент онкологической клиники. Утверждать же, что единственно необходимым для человека, страдающего подобного рода депрессией, является Библия, равносильно тому, чтобы советовать хирургу использовать Священное писание вместо скальпеля.
Прошу, поймите меня правильно. Я искренне верю, что для разрешения многих наших трудностей, в том числе и борьбы с некоторыми проявлениями депрессии,
Но в вышеприведенном заявлении я имею в виду нечто другое. Я и сам испробовал все доступные мне духовные орудия, пытаясь уничтожить снедающее меня чувство подавленности и крайней угнетенности. В своей книге «Маски и лики Меланхолии» доктор Джон Вайт отмечает:
К несчастью, многие христиане склонны рассматривать свою депрессию исключительно с духовной точки зрения. Они думают, что подвели Бога. Точно так же поступают и верующие иудеи, когда толкуют все происходящее в жизни в соответствии с их религиозными постулатами. Так, христианские духовники, зажатые в жесткие рамки подобных обывательских представлений, зачастую верно диагностируют чисто духовную проблему у одного клиента, но не обнаруживают глубоко укоренившуюся психологическую болезнь и депрессивное состояние в другом. Таким образом, они нередко призывают к укреплению веры там, где вера невозможна, и пытаются добиться славословий и хвалы в сердце, иссохшем как печеное яблоко [72] .
72
John White, The Masks of Melancholy (Downer's Grove: InterVarsity Press, 1982), p. 77.
В подобных ситуациях доктор начинает лечить симптомы, в то время как загнанная внутрь болезнь продолжает прогрессировать.
Риск — благородное дело?
Как–то я выступал на званом обеде, проходившем в рамках ежегодной Южнобаптистской Конвенции. Устроителем этого мероприятия была РАФА. Это солидная, признанная во всем мире здравоохранительная организация, оказывающая христианизированную помощь всем страдающим психическими расстройствами, а также алкогольной и наркотической зависимостью. [73]
73
For more information about Rapha, call toll free (24–hour) 1–800–227–2657 or the minister's hotline, 1–800–383–HOPE, or write Rapha, 8876 Gulf Freeway, Suite 340, Houston, TX 77017.
На обеде присутствовали в основном пасторы и их жены, которые обсуждали близкие нам проблемы. Народу собралось примерно тысяча триста человек, и я делился с ними всем тем, что я только что описал в этой главе. А педелю спустя я получил письмо от одного из пасторов, который благодарил меня за откровенность и за мужество, ибо я не побоялся поставить под удар собственную репутацию.
Мужество? Репутация? Удар? Так, значит, я рисковал своей репутацией, когда просто честно признался, что с 1976 по 1986 год я вел непримиримую битву с депрессией и даже обращался за помощью к психиатру? Мысль об этом заставила меня вздрогнуть, особенно когда я вспомнил, что записи и отчеты с этой конференции более чем в шести тысячах экземплярах разошлись по всей стране но самым разным приходам.
Честно признаться, я долго думал над тем, включать эту историю в мою книгу или пет. Я знаю: что бы я ни сказал, как бы точно ни выразился, обязательно найдутся люди,
Я также согласен с Кристианом Бекером, что «…опыт каждого отдельного человека зачастую мешает ему мыслить независимо». [74]
Я все же предаю огласке этот сугубо личный случай лишь по одной причине: я до сих пор не могу забыть ту бездну, в которую повергла меня депрессия, — нестерпимая боль, острое чувство одиночества и безысходности, отчужденность от мира, безграничное отчаяние, «стоны и плачи, звучавшие у меня в голове». [75]
74
J. Christian Beker, Suffering and Hope (Philadelphia: Fortress Press, 1987), p. 9.
75
Styron, op. cit., p. 38.
И я далеко не исключение. Я хочу, чтобы все узнали: я тоже прошел через это и знаю, что избавление возможно! Ибо именно в период собственного горя я обнаружил серьезные упущения в работе Церкви. В ней не было места «зимним» христианам. Нигде, ни в христианской литературе, ни на семинарах, ни на конференциях я не смог обрести ни поддержки, ни помощи. Я не услышал ни одной проповеди на эту тему. (Быть может, такие полезные, книжки и существуют, но, к сожалению, мне они на глаза так и не попались.)
По правде говоря, я нашел больше понимания среди мирских людей, чем среди христиан: неверующим людям я не боялся рассказывать о своих проблемах, но я не мог произнести ни слова под сводами церкви. Сейчас, к счастью, многое изменилось.
Ну а на тот период моя депрессия только усугублялась (это сейчас я называю свое состояние депрессией, а тогда я еще не понимал, что со мной творится). Я стал все глубже погружаться в себя, забросив семью и пренебрегая пасторскими обязанностями. Я с болью в сердце вспоминаю те годы. Мои дети росли, а я ими почти не занимался.
Я как бы и был, но меня как бы и не было. Распространившееся мнение о том, что на склонность человека к депрессии оказывает влияние наследственность, навели меня на мысль, что это я повинен в болезни Ронни и что, возможно, меня ожидает столь же печальный конец. Эта мысль не оставляла и манила меня. Я жаждал забвения и избавления от боли.
Писатель Вильям Стайрон описал свой собственный опыт следующим образом:
«Постепенно я начал осознавать, что каким–то таинственным и непостижимым для нормального восприятия образом серая морось обволакивающего страха, нагнетающегося депрессией, переросла во мне в отчетливое ощущение физической боли. Но это была не такая боль, которую вы испытываете, сломав, скажем, руку, и которую легко распознать и локализовать. Она была подобна ощущениям, которые испытывает человек, оказавшийся заключенным в пышущей огнем темнице, — так невероятными дьявольскими ухищрениями в вашем воспаленном мозгу преломляется отчаяние. И поскольку воздух вокруг неподвижен и тяжел и у человека нет ни малейшей надежды вырваться когда–нибудь из этого удушающего заточения, вполне естественно, что все его существо начинает отчаянно жаждать забвения». [76]
76
Ibid., p. 50.