Когда-нибудь мы будем вместе

Мархасин Вадим

Чувство вины пошкрябало напильником по сердцу. Помню — не помню все чушь собачья, моя семья и этим все сказано. К черту эту работу!

— Хорошо Зая, через часок буду. Ты ложись спать, не жди, я уже выезжаю!

— Жду Боря, — безапелляционно ответила супруга и положила трубку.

"Домой так домой", — повеселел я, и, вызвав охрану, скомандовал: — Машину подготовьте, домой поеду!

***

Я открыл глаза и по привычке посмотрел на часы напротив, недоумевающим взглядом. Шесть утра, где моя напоминалка сны записывать? И интерьер какой-то не тот. Хотя что это я, напоминалка висит

в Кремлевской квартире, а я на даче в Барвихе. Первый раз ночую здесь после переезда с Тверской.

Дааа, в час ночи лег, пять часов поспал и ни в одном глазу. И никакого сна не вспомнилось, может не снилось или из головы вылетело спросонья.

Покосился на левую половину кровати. Чуть ли не в метре лежит моя дражайшая, посапывает в две дырочки умиротворенно. Кровать — тот еще аэродром, что вдоль, что поперек из карельской березы. Горбачев себе ни в чем не отказывал, упаковал дачку. То-то не горел желанием съезжать.

"Ха, — проснулось подсознание, — березы карельские совсем не тут обитали, гарнитур твое управление делами у Горбачева отжало!"

— "Не понял, это как, ведь квартиру на Ленинских горках я ему оставил?"

— "Оставить оставил, а про мебель ничего не сказал, на нее Наина Иосифовна глаз давно положила, вот управделами и подсуетился, потрафил жене начальника!"

— "Ну крохоборы! Позорят меня почем зря. То-то Горбачев на меня волком смотрит и в печати критикует почем зря, никак к внутреннему коитусу, ой, консенсусу не придет!"

Я тихо спустил ногу с кровати и попытался нашарить тапки. Ничего не найдя, бросил бесполезное занятие. Потихоньку сполз с кровати, и как был в трусах и босиком пошлепал из спальни на разведку.

Воскресная тишина прерывалась только тихим бубнежом телевизора из комнаты охраны на первом этаже.

"Ладно пока все спят, пойду, покумекаю над Указом о борьбе с коррупцией" — решил я и направился в кабинет.

Угнездившись в уютном кожаном кресле, я взял со стола ручку с блокнотом и быстрыми мазками набросал основные тезисы указа. Основной идеей указа была максимально быстрая реакция, выявление правонарушения и безусловная неотвратимость наказания за коррупционные преступления. Но вот как увязать текст указа с действующим беззубым законодательством и статьями конституции, препятствующими ужесточению наказания, солидарной ответственности членов семьи, запрету на занятие определенными видами деятельности я не представлял.

— Вот ты где, — возмущенно воскликнула Наина, уперев руки в боки в проеме двери. — Это называется на выходной приехал и опять за работу?

— Да не спится Ная, думал пока ты отдыхаешь, ручкой по бумаге поводить, — смутился я, поднимаясь из кресла. — Пойду, помоюсь-побреюсь.

— Я сейчас на завтрак что-нибудь соображу, — откликнулась Наина, и неторопливо направилась в сторону кухни буркнув напоследок, — бумаги в стол!

Сделав все утренние неотложные, санитарно-гигиенические дела я отправился на осмотр своего нового жилища.

Гостиная была довольно уютная — посредине стоял шикарный, мягкий даже на вид диван голубовато-серого цвета. Напротив журнальный столик, по сторонам два кожаных кресла. За диваном полу-эркер и вид во двор из большого в пол стены окна.

" Так, в спальне я уже был, посмотрим,

что тут за двери", — я тихонько приоткрыл слегка скрипнувшую дверь, — "ага понятно, тут Татьяна расположилась, а муж интересно где?" Посмотрел на дверь напротив — "там наверно Ленка. Свою комнату я уже видел, где-то еще внук со внучкой и зятья должны обитать. Ладно, чего их искать сами выползут, когда проснутся".

Со второго этажа спускалась деревянная лестница в небольшой холл, в котором тоже стояли два кресла напротив друг друга и журнальный столик. Убогая фантазия у дизайнера была, панимашь, диваны да кресла со столиками везде натыкали, роскошь так себе видно представляли.

Весь первый этаж был отдан во власть обслуги: комнаты охраны, узел связи, кухня, столовая, медпункт, тренажерный зал, массажный кабинет.

Я не торопясь дефилировал по коридору. Несмотря на раннее утро, весь этаж уже тихо гудел и шуршал. Из приоткрытой двери узла связи доносилось попискивание аппаратуры и стрекот телеграфного аппарата. В тренажерном зале гремели железом и громко кого-то роняли об пол. Из кухни доносился голос Наины, озадачивающий кого-то по подвозу свежих продуктов.

Начальник смены охраны бодро выскочил из дежурки и представился. Я отмахнулся, — пойду подышу, — и направился к выходу. Два охранника вывалились из караулки и тронулись за мной. На выходе в гардеробной я накинул пальто, натянул ондатровую шапку и вышел на крыльцо.

"А ничего так территория", — резюмировал я, оглядевшись, — и ведь так жили и живут простые, советские, а теперь российские небожители…. на всем готовеньком. Как еще русский народ не вымер с такими правителями?"

Припоминается — здесь шестьдесят шесть соток и пляжик имеется, даже русло Москвы реки в мою сторону прокопали и "углубили".

Я спустился с высокого крыльца и направился по дорожке в сторону Москвы реки. По правой стороне виднелся заснеженный теннисный корт, возле берега отводного канала небольшой пирс, мостик. "Эх, летом бы сюда…рыбку половить, на поплавок помедитировать. Мечты, мечты, не до рыбалки сейчас".

Двухэтажное санаторного вида строение особенно не поражало воображения.

"Видали и получше", — мелькнула мысль.

"И где видали? Сам себя спросил я. Опять проснулась шиза не к месту?"

"Сейчас бы на лыжах потропить лыжню", — помечтал я, разглядывая девственный снег, укрывающий всю территорию, кроме расчищенных дорожек.

Нагуляв моцион я вернулся в дом, день вступал в свои права, забегали, засуетились горничные, охрана как-бы незаметно пасла меня. Не успел я вернуться, пристал врач мерить давление — померил.

— Отличное давление и пульс, хоть завтра в космонавты, — удивленно отметил доктор, складывая свои причиндалы в медицинскийх саквояж.

После доктора я направился в кухню. Наина уже нажарила большущую сковороду с яичницей, нарезала ржаного хлеба и даже рюмочку налила.

Не став нарушать традицию, выходной так выходной, я уселся за стол, подвинул к себе сковороду, взял в руку рюмку: — С богом! — запрокинув голову, двумя глотками торопливо выпил и задержал дыхание, предотвращая рвотный рефлекс. — Ух, ну и гадость — перекосился я, не идет что-то, ну ее и отодвинув рюмку набросился на яичницу.