Когда они придут
Шрифт:
– Да отслужу, все лучше, чем здесь штаны просиживать.
Значит, в армию он собрался. Брешет, поди. А может и вправду служить хочет пойти. Мне-то это точно не грозит, еще Колба говорила, что не возьмут меня в армию, с моими приступами туда не берут.
– Вы теперь взрослые, должны понимать, что надо относиться к учебе с прилежанием, все меня слышите? – скрипучий голос со стороны учительского стола прервал нас. Грымза в очередной раз с подозрением покосилась в сторону нашей парты, поэтому я отодвинулся от Коляна и сделал вид, что внимательно ее слушаю. Колян же, прикусив губу от усердия, продолжил рисовать своих гоблинов. Да не он один рисовал, по-моему, почти все ребята занимались чем угодно, но не лекцией. Слева от нас чей-то шепот топил уже пятый по счету корабль, в морской бой играли и впереди
Дальше потянулись похожие друг на друга пустые дни, занятые мыслями о том, где люди берут деньги и зачем мне вообще сдалась эта учеба. Вот скажите мне, я что, всю жизнь буду работать оператором станков? Но это точно не предел моих мечтаний. В смысле там, в будущем. Хоть и не космонавтом, конечно, но все же хотелось бы что-нибудь другое попробовать. Да хоть охранником поработать для начала. Вот в том продуктовом магазине согласились же сначала взять меня ночным сторожем. Правда, потом, узнав, что я детдомовский, передумали. Оно и понятно, вдруг этот бродяга без роду и племени, то есть я, еще чего сопрет или съест прямо в магазине.
Зато у меня получилось устроиться сторожем в детском саду в ночь через две. Детский сад находился неподалеку от моего общежития вдоль дороги, по которой я ходил на учебу. И зашел я в него наугад спросить, может, есть какая-нибудь работа. Заведующая детским садом оглядела меня критически и спросила, не курю ли я?
– Нет, а почему вы спрашиваете? От меня пахнет табаком? – я непроизвольно втянул воздух носом, вроде бы ничем таким от меня не пахло.
– Это хорошо, что нет. Потому что здесь детское учреждение, – казалось, кроме этого ее во мне больше ничего не интересовало.
– Наталья, идите сюда, поговорите с молодым человеком, – крикнула она в глубину темного коридора. На ее зов явилась миловидная женщина средних лет, которая мне приветливо улыбнулась. А заведующая детсадом сразу утратила ко мне всякий интерес и важно удалилась в свой кабинет. В общем, приняли меня туда на работу и даже спустя неделю выдали мне аванс. С этих денег я сначала съел две двойных порции пельменей в кафешке за продуктовым магазином. Наелся ими так, что потом аж икал от своего обжорства. Ну а что, в столовой нашего технаря еда была та еще гадость. Особенно щи из кислой капусты, где кроме нее самой и не было ничего, а уж запах такой, что много не наешься. Даже у нас в детдоме щи супом больше пахли, чем здесь. Поэтому и ходили мы в столовку через раз, а я теперь тем более. Где-то в течение месяца с начала моей работы в детсаде я сдружился с ночными нянечками, которые стали оставлять для меня не съеденную детишками еду. В ночь дежурства я до отвала наедался сваленными в одну кастрюлю детскими кашами. Так что с едой у меня более-менее вопрос решился. А на аванс я наконец-то купил себе нормальные штаны, да еще и джемпер в придачу. Надо будет потом и куртку какую-нибудь купить, а то из детдомовского пальто я уже торчал как оглобля. Даже немного стеснялся в таком виде на учебу ходить. Поэтому иногда я ее пропускал.
Хотя вру, не только поэтому. Просто с учебой я вообще особо не напрягался. И совсем не потому, что я не любил учиться, это мне как раз нравилось. А потому что не испытывал никакого интереса к предметам. Видимо, чувствовал, что не мое все это. Но занятия все же старался не пропускать. А ходил на них я для развлечения, с ребятами поболтать, да и просто от нечего делать. Кстати, к зиме стало интереснее, начались практические занятия и лабораторные, которые
Ну, по правде говоря, так оно и есть, все разговоры в группе были только про то, у кого можно было списать или купить зачет. Да и мутные были они какие-то все. Жалко, что та светловолосая девушка у окна ушла из технаря почти сразу после начала учебы. Говорят, что она куда-то переехала. А с остальными-то и поговорить особо было не с кем, каждый сам по себе. Из всех из них я близко только с Коляном сошелся. Он рассказывал мне про свои компьютерные игрушки, я ему про наши детдомовские приколы. Несколько раз после занятий мы с ним пиво вместе пили. Пару раз ходили на танцы в соседнюю общагу. Первый раз прокатило нормально, познакомились с девчонками, потом проводили их. А вот недели через две мы нарвались на каких-то дерзких ребят, которые нам немного настучали по репе. Немного потому, что мы вовремя успели оттуда свалить. Хотя Колян и порывался остаться, я еле успел его вытащить. Только мы выбежали из общаги, как меня самого накрыла вспышка. Теперь тащить меня пришлось уже Коляну. В общем, больше мы туда на танцы не ходили. И вообще никуда не ходили, а пили пиво в парке рядом с Колькиным домом. Откуда нас ближе к Новому году и забрали в ближайшее отделение милиции. Как нам пояснили, для установления личностей с целью профилактической беседы. Забрал нас оттуда отец Коляна, который уже на улице продолжил эту самую беседу, отвесив каждому по звонкому подзатыльнику.
– Слушай, а пошли к нам в подвал в бильярд играть, там вчера столы собрали, батя должен был шары с киями привезти, – Колян сегодня на удивление не опоздал на первую пару.
– Да какой бильярд, я его вживую то ни разу не видел, только по телеку и то всего пару раз. Да и в ночь мне сегодня, – попытался отмазаться я. Но, блин, от Коляна так просто не отделаться, если что вбил себе в голову, то так легко не отстанет.
– Вот и я не разу живьем не видел, ну до вчерашнего дня. И не играл. Только в лагере на каникулах в настольный теннис играли. Но это же совсем не то.
– Да уж, это как учиться играть в шашки по учебнику для шахмат, – вспомнились мне детдомовские времена.
– Вот-вот, а сегодня батя сказал, типа, столы накроем и отметим покупку, к нему его приятели придут. Ну и мы с тобой там покрутимся, пожрем разной вкуснятины, может и поиграть получится. Там два стола, играть места всем должно хватить, – сказал Колян как об уже решенном вопросе.
Нахлынувшие мысли о детдоме унесли меня куда-то далеко от начавшейся лабораторной. Почему-то я снова был там, и изо всех сил пытался удержаться на своей детдомовской панцирной кровати, каждый скрип которой мне был с детства знаком. Она все сильнее накренялась вбок, и я начинал заваливаться вместе с ней.
– Леха, блин, – Колян оттолкнул меня от своего плеча, на которое я навалился. В руке я сжимал половинку почему-то сломанной надвое ручки.
– Что, опять? – я взял протянутый им колпачок от ручки.
– Николаев и Петров, сейчас пойдете в коридор разговоры свои разговаривать, я для кого все это объясняю, – Иван Петрович сердито смотрел на нас поверх чертежа портального станка с ЧПУ.
Вечером отец Коляна – дядя Слава посмеивался над нами, когда мы не могли даже попасть по шару. Причем, если Колян еще иногда тыкал концом кия в центр шара, видимо, игра в теннис ему все-таки помогала, то я просто соскальзывал кием по краю шара и не мог даже толком его покатить.
– Так, ребята, сукно мне только не поцарапайте, – дядя Слава, присев, скользил взглядом по поверхности бильярдного стола, особенно по месту, где мы пытались сдвинуть с места один из шаров. Хотя что там он рассматривал, было непонятно. Покрытие было и так все сплошь в белых точках от ударов шаров, уже много раз поцарапанное чьими-то размашистыми ударами.
– Смотрите, руку ставите вот так, а кий должен скользить между большим и указательным пальцами. Слав, ты им перчатки какие-нибудь на руку придумай, – один из мужчин, видимо выбывший из игры взрослых на соседнем столе, начал показывать нам, как надо правильно бить.