Когда осенние печали. Часть 1
Шрифт:
…Выйдя из спальни дочери, Вероника Григорьевна вошла в ванную и защёлкнула за собой замок. Глядя на своё отражение в большом зеркале, расчесала волосы и заколола их на затылке. Открыла холодную воду и умывалась долго, без мыла, как будто хотела смыть с лица последнюю тень тревоги и сомнения… Потом оперлась ладонями о края новой импортной раковины, и стояла так какое-то время, опустив голову и прикрыв глаза…
«Господи… что же мы делаем?!»
После того, как Аля выпалила неожиданное «признание»,
Нет, пожалуй, другого выхода у них нет… А для Виталика женитьба на Альке намного выгоднее, чем судимость.
«И всё-таки… Что же теперь будет?!»
***
– Это плохая шутка, Сандра, - голос Виталия в телефонной трубке звучал угрюмо, - так что извини, не принимаю.
– Я не шучу, - девушка слушала биение своего сердца – оно отдавалось даже в кончиках длинных, тонких пальцев, - я сказала отцу, что беременна от тебя. Он уехал на службу, и сказал, чтобы ты приехал к нам вечером вместе с родителями.
– Что за ерунда, - судя по тону, Виталий начинал злиться, - ты хочешь на меня повесить ещё и изнасилование?!
– Дурак, - Аля в сердцах хотела бросить трубку, но в последний момент передумала, - ты – дурак, понял?! Я тебя хотела спасти, а ты такую ерунду говоришь?! Ну, если тебе в тюрьму хочется, то, пожалуйста. Я скажу отцу, что пошутила. Чао, бамбино.
…Она сидела на кровати, обхватив руками колени, когда через десять минут зазвонил телефон.
– Это я… - уже другим тоном произнёс Виталик, - Прости, Сандра… я ещё не проснулся…
– Ты ещё и спал? – девушка усмехнулась, - Ну, ты и фрукт. Мы вот из-за тебя всю ночь не спали, переживали…
– Ну, извини. Так что Семён Ильич сказал? Он поможет, если я скажу, что ты от меня беременна?
– Думаю, что да.
– Он так сказал, или это твои догадки?
– Он не сказал. Он ничего не скажет, я его знаю. Но он поможет, иначе бы не приглашал вас вечером. Впрочем, повторюсь, у тебя есть выбор.
– Хорошо, хорошо, - парень нетерпеливо перебил девушку на последнем слове, - я всё понял. Я должен подумать.
– Подумать?! – Александра от возмущения застыла с широко открытыми глазами, - Ну-ну… подумай. Только не опоздай.
Снова положив трубку, она плашмя упала на мягкую постель. Зря она думала, что Виталик тут же кинется целовать ей ноги… Он, видите
«Коз-зёл!..»
Не надо было ей ничего говорить отцу. Сейчас бы все протоколы уже попали в сводку, и уголовное дело Виталию было бы обеспечено. Впрочем, и сейчас ещё не поздно отказаться от своих слов. Пусть ему Свиридова передачки таскает…
…Следующий звонок от Виталия прозвучал только через два с половиной часа.
– Сандра, - в его голосе чувствовалось невероятное напряжение, как будто этот разговор стоил ему огромных усилий, - нам нужно увидеться, но… Я не могу сейчас уйти из дома. Ты собираешься в институт?
– Нет, я не собираюсь в институт, - нарочито равнодушным тоном произнесла девушка, - а что?
– Ты не могла бы приехать ко мне сама?
– Ну, ты даёшь. Я ради тебя наговорила на себя всякую чушь… я же ещё и должна к тебе ехать?!
– Ну, тогда я не знаю. Отец запретил из дома выходить.
– Давно ли ты такой послушный? – Аля ехидно усмехнулась, и, как бы нехотя, добавила, - Ну, ладно… Я приеду прямо сейчас.
…Собираясь в дом к Мясниковым, Александра чуть не прыгала от радости. Проснувшийся к этому времени Олег с удивлением смотрел на сестру, радостно перебегающую из комнаты в комнату в поисках то сумочки, то бижутерии, то перчаток.
– У нас всё нормально? – стоя в дверях прихожей, брат наблюдал, как сестра торопливо надевает кожаные сапожки итальянского производства.
– Да, а что? – едва бросив на него взгляд, Аля принялась надевать драповое приталенное пальто с воротником из голубого песца, закрывающим половину спины, плечи и всю грудь.
– Да какие-то все с утра пристукнутые. Витале позвонил, он вообще говорить не хочет, как вчера погулял… В институт не поехал…
– А ты сам-то поехал? – Александра бросила на Олега ещё один взгляд – исподлобья, - Чего тогда к другим пристаёшь?
– У меня уважительная причина.
– Это какая же?
– Учиться неохота.
***
Дома Виталик оказался не один – дверь Але открыла домработница Мясниковых Фаина, белокурая миловидная женщина тридцати лет.
– Алечка, девочка моя, здравствуй! – Софья Вениаминовна с распростёртыми объятиями вышла в прихожую и направилась к девушке, - Как я по тебе соскучилась!
– Здравствуйте, тётя Соня, - Александра подставила лицо под троекратный поцелуй, - я к Виталику.
– Я знаю, он мне сказал, что ты придёшь. Спасибо тебе, дорогая, что решила поддержать нас…
– А где он? – не очень-то обращая внимание на театрально-демонстративную встречу, Аля по-свойски шагнула в сторону гостиной.
– У себя, - Софья Вениаминовна горько нахмурила брови и отрешённо махнула рукой, - переживает ужасно! Иван Михалыч приезжал к вам ночью… Семён бы и рад помочь, но… мы всё понимаем… Алечка, мы, конечно, всё понимаем!
– Я пройду? – обернувшись, девушка кивнула на дверь комнаты Виталия.
– Ну, конечно, конечно! Я сейчас скажу Фае, чтобы она поставила чай.