Когда под ногами хрустит империя
Шрифт:
Очередное затруднение возникло только одно и вполне предсказуемое – в лице старшей горничной. Конечно, она не могла промолчать. Горничная говорила с ней жёстко, напористо:
– Ваша светлость, вы, возможно, пожалеете, что так решили.
– Возможно. О чём я пожалею в конце концов, знает только будущее. Так что ж теперь – отказаться от жизни?
– Его величество может почувствовать себя оскорблённым, если вы явитесь в таком виде.
– Я принесу ему свои извинения. Я всем готова принести извинения, что я вот такая. Но разве это моя вина?
К безмерному удивлению Киры чопорная дама вдруг вздохнула
– Что ж, иногда юность бывает права. Пусть так, дерзайте, ваша светлость. Но на коронацию я подготовлю для вас другой наряд, чтоб, когда его светлость рассердится, вы могли предложить ему – и себе – что-то другое.
Уже темнело, когда Кира села в машину, готовую везти её во дворец. Эдельм осторожно закрыл за нею дверцу, забрался на переднее сидение и оттуда обернулся, взглядом показывая, что готов подбадривать свою госпожу хоть всю дорогу, пусть только она даст знать. Но Кира безразлично смотрела в окно на залитую огнями столицу, которая текла мимо – удивительный яркий город, по которому и не скажешь, что в империи идёт война. Роскошный квартал аристократических особняков вскоре сменился узким деловым кварталом, где безумно дорогие магазины и великолепные офисы сияли, словно драгоценности на чёрном бархате. Следом показался и парк, который окружал императорский дворец. Авто вырулило на главную аллею, и у Киры перехватило дыхание. Вот уж было зрелище, способное впечатлить самого пресыщенного путешественника.
Теперь, ночью, освещённый сотнями и тысячами фонарей, дворец казался даже больше, чем днём, и намного великолепнее. Подъездной круг перед мраморными ступенями кишел плавно скользящими автомобилями, а балконы, аллеи и вход – людьми. Перед канцлерским авто другие транспортные средства расступились, словно колосья перед скачущим жеребцом. Водитель подрулил к самым ступеням, и у Киры появилось несколько мгновений собраться с силами и духом – пока Эдельм выберется с переднего сидения, откроет перед ней дверь и подаст руку. Что ж, это кстати. Она осторожно вынула из-за пояса белые перчатки из тончайшей кожи и натянула их.
И оперлась о руку Эдельма, выходя из авто. Трудно было не начать озираться – хоть любоваться дворцом и парком, тоже подсвеченным, хоть выискивать на лицах окружающих ужас и шок… Или какая там будет реакция на её внешний вид? Кира была облачена в белоснежный мундир без каких-либо знаков различия, но скроенный по-офицерски. Она добилась, чтоб китель выглядел чем-то средним между форменной одеждой военных на её родине и местных и был в разумной степени притален. Брюки же ей скроили по мужскому образцу, внеся лишь незначительные изменения. Волосы убраны наверх и уложены гладко. Ни единого украшения. Ни грамма косметики. Дольше всего Кира раздумывала насчёт обуви и в конце концов остановилась на грубоватых по сравнению с бальными, но всё-таки туфлях на широком низком каблуке.
Всё, она уже здесь. Что сделано, то сделано. Бояться поздно. Остаётся только подать себя самоуверенно и спокойно, будто так и надо. Она ласково улыбнулась сперва застывшим на ступенях стражникам в гвардейских мундирах, потом Эдельму, который довёл её до входа во дворец и здесь отступил, а потом и распорядителю. Как она поняла, обязанностью этого человека было не только встречать, но и объявлять каждого прибывшего гостя, и от него она первый раз услышала громогласное: «её светлость
Танцы ещё не начались, но музыка уже наигрывала – тихая, ненавязчивая. Она не смолкла, а вот разговоры – моментально. Все повернулись ко входу, и Кира ощутила на себе, должно быть, сразу добрую сотню взглядов. Или больше. К счастью, она не обладала настолько острым зрением, чтоб рассмотреть каждый из них, поэтому все они слились для неё в нечто единое, одновременно любопытствующее и угрожающее. Она сдержанно улыбнулась одной неприятной мысли, вдруг пришедшей в голову, и пошла вперёд, пытаясь разглядывать гостей не слишком торопливо. Ей нужен был хоть кто-нибудь знакомый.
К огромному своему облегчению через несколько мгновений она натолкнулась взглядом на виконта Хильвуда и, мысленно надеясь, что тот уже не помнит, как она целилась в него из пистолета, заспешила в его сторону с самой лучезарной улыбкой, которая пока ещё имелась в её распоряжении.
– Виконт! Как приятно вас видеть! Виконтесса!.. Граф! – Кира так же охотно заулыбалась и отцу Хильвуда, чьё имя совершенно вылетело у неё из головы. Но какая разница. Пожилой граф разглядывал её хоть и удивлённо, но вполне доброжелательно. Это ей и было нужно – доброжелательная реакция.
– Хм-м… О, молодая жена юного Ярима! Я решил было, что вы к нам не присоединитесь… Не решитесь. Кхм-м… Но вы смелее, чем можно подумать, мда… Позвольте представить вам мою супругу.
Графиня посмотрела на Киру так холодно, словно та своим внешним видом собиралась нанести оскорбление лично ей, однако всё же слегка кивнула в ответ. Примерно так же смотрела и виконтесса, но графиня, должно быть, положилась на привилегию возраста и высказалась очень решительно, даже с вызовом:
– Вижу, это у вас на родине принято, чтоб дамы являлись ко двору в мужской одежде. Какая любопытная традиция. Не подскажете ли, чем она обусловлена?
Кира любезно улыбалась.
– Признаюсь, даже представления не имею, в чём принято являться ко двору у меня на родине. Раньше я никогда не бывала при дворе.
– Вот как, – произнесла дама, и её тон был поистине совершенным оскорблением. Настолько совершенным, что оно Киру искренне позабавило, и она с удовольствием кивнула в ответ.
– Вы словно бы из боя да на бал, – отметил граф. – Неужели юный Ярим предложил вам… кхм… повоевать?
– Разве что с финансистами.
– О-о, да! – Граф мелко и с удовольствием затряс чревом в беззвучном смехе. – Помню я свои… эм-м… сражения с людьми их сорта. Они очень любят вцепиться наподобие бойцового пса в сладкий кусок, и стряхнуть их с него… м-м… практически невозможно.
– Требует огромных усилий, – охотно согласилась Кира и взяла бокал с подноса, который учтиво предложил ей слуга. – Ещё в древности повелось, что богатства берутся с боя. Так что тут всё вполне традиционно.
– М-м… Хо-хо, не ожидал, что такая юная девушка окажется сторонницей концепции силы.
– Ну что вы, ваша милость, я стою за безусловный приоритет закона. Но иногда врага приходится бить его собственным оружием. Да к тому же, если судить строго, то и концепция закона – это из области права сильнейшего, то есть права государства на подавление.