Когда погиб Милован. Часть 2
Шрифт:
— Что же здесь неясно?
— То, что вербовать Марека было не нужно. Он давно уже работал на абвер.
— Что?
— Майор Герман Марек по кличке Бедуин работал на абвер с того времени, как была оккупирована немцами Чехия.
— Но чего же в таком случае хотело от вас ваше начальство?
— Мне кажется, шеф решил свести нас, чтобы определить, кто из нас более квалифицированный разведчик.
И Эльза подробно изложила все события, произошедшие в Швейцарии
Бывший хозяин «Викинга» внимательно слушал ее, не перебивая и не переставая удивляться выдержке и хладнокровию этой необыкновенной женщины.
Когда Эльза закончила свой рассказ, он спросил:
— Как отозвался начальник управления о вашей работе в Швейцарии?
— Оценка «отлично».
— Ну и негодяй он все-таки.
— Вы ищете в абвере порядочных людей? — с иронией произнесла Эльза.
— Нет, просто я представил, как неимоверно трудно вам работать.
— Но ведь и вам не легче.
— Лиза, — неожиданно назвал он ее настоящим именем, — простите меня за неуверенность в вас там, в России. Вы же чувствовали, что я не совсем уверен в вас?
— Да. Но вы были совершенно правы. В России я допустила не одну ошибку…
— Я очень боялся за вас.
— Без прямых улик меня взять нельзя. Слишком надежная крыша.
— И все же работали вы на Родине очень рискованно.
— Возможно. У меня нет большой практики… Кстати, вы помните Верга?
— Как же не помнить! Матерый фашист. Он здесь?
— Это — наш коллега. Разведчик. Погиб как герой…
— Провалился?
— Он не провалился. Немцы не считают его нашим разведчиком.
— Я даже не подозревал об этом в России.
— Верг был настоящий чекист. Умный, бесстрашный, беззаветно любящий свою Родину. У него было чему поучиться.
Миллер поднялась, подошла к окну.
— Эльза, скажите, почему вы отвергли Отто Шальца как связного? Ведь он не первый день борется с фашизмом, мне кажется, что он абсолютно надежен.
Эльза улыбнулась:
— Я отвергла кандидатуру Отто Шальца потому, что была уверена — вы не собирались делать из него моего связного, это не нужно ни ему, ни мне. У меня не может быть связного, не проверенного Центром. Вы задали мне маленькую задачку, назвав моим связным парикмахера, Я правильно решила ее? — лукаво спросила Эльза.
— Отлично ответили, Лиза, — смущенно произнес чекист. — Прошу простить меня, но я не удержался от соблазна проверить вашу реакцию на предложение не подходящего вам связного.
— Я не обижаюсь.
— Ну а теперь самое главное. — Чекист вынул из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо. — Здесь все, что вам нужно. Адрес, пароль, тайник. Выучите
— Я обследую тайник и выскажу вам о нем свое мнение.
— Хорошо. Я попросил бы вас познакомиться со связным, не называя пароль, и тоже высказать о нем свое мнение.
— Не откажусь посмотреть на своего будущего связного. Да, не забудьте послезавтра принести мне явки и адреса в России.
— Постараюсь. Думаю, представитель Центра сочтет нужным лично встретиться с вами.
— Это было бы чудесно. Мне давно надо поговорить с кем-нибудь из начальства о моем сыне. С начала войны у меня нет о нем никаких известий, — горестно промолвила Эльза.
— Сына найдут, не переживайте. О родственниках разведчиков заботятся, о них не забывают.
— Я знаю, но только находиться в неведении… Кстати, я недосказала вам о Светлане… Ее нет в живых.
— Откуда вам известно о ее гибели?
— Мне сообщил об этом штурмбанфюрер Венкель.
— Припоминаю. Заместитель начальника СД?
— Сейчас он исполняет обязанности начальника СД и в скором времени его утвердят в этой должности.
— Если партизаны не помешают, — съязвил чекист.
— Да, если партизаны не помешают… Так вот, Венкель и рассказал мне о последних днях девушки. Она не выдержала допроса с пристрастием.
— Светлана назвала кого-нибудь?
— Венкель говорит — нет.
— Обязательно проверьте, когда будете в России.
— Вы не верите Светлане?
— Верю, но я знаю, что такое допрос с пристрастием. Надо запросить Центр, там должны знать подробности.
Когда чекист ушел, Эльза стала внимательно изучать написанное на листе бумаги, который оставил бывший хозяин ресторана «Викинг». Через несколько минут скомкала лист, положила его в пепельницу и сожгла. Пепел завернула в газету и выбросила в коридоре в урну.
На следующий день Миллер отправилась к Нейсам. Было воскресенье. Стояла по-весеннему теплая погода. Таял на крышах снег, весело чирикали воробьи, вокруг царило оживление, необычное для военного времени.
Нейсы все были дома. Эльзу встретили приветливо. Тетя хотела увести ее с собой, но Арнольд Нейс не разрешил.
— Неужели ты думаешь, что гауптману абвера, пусть даже он в юбке, интересны твои разговоры о тряпках и кухне? Оставайся лучше с нами, услышишь немало занятного.
— Знаешь, Эльза, — пожаловалась тетя, — только вхожу в комнату, отец и сын, если они говорят о войне, тотчас замолкают и ждут, пока я уйду. Ну как можно так относиться к жене и матери? Хоть ты повлияй на них, а то…