Когда погиб Милован. Часть 2
Шрифт:
— Да, Эльза. Ни один человек не должен узнать правду. Через день вылетай в Берлин, вместе с Гардекопфом.
— Слушаюсь, господин штандартенфюрер.
Миллер положила трубку и задумалась. Опять убийство. Несмотря на то что Мейер — враг, коварный и беспощадный, ей было неприятно участвовать в этой операции. Но ослушаться Штольца она не имеет права, а он не желает торговаться с Мейером, вообще не желает платить за молчание. Он не верит Мейеру.
Миллер вышла в приемную и приказала Замерну
— Штандартенфюрер приказал ликвидировать Мейера.
Гардекопф серьезно ответил:
— Я не сомневался в этом. Поручите операцию мне, фрау оберст-лейтенант.
— Что вы собираетесь делать?
— Прежде всего от вашего имени отнесу Мейеру несколько бутылок хорошего вина. Выпью с ним. Мне надо, чтобы он на несколько секунд повернулся спиной. Ночью я оглушу администратора, свяжу его и вынесу Мейера из номера.
— Мне кажется, что лучше будет провести операцию после встречи в казино.
— А если он успеет рассказать кому-нибудь о своих подозрениях.
— Все же мне не нравится то, что вы собираетесь ликвидировать его сейчас. Мейер мог сообщить в местное СД о своем приезде, и к нему могут прийти гости. Вы представляете, что будет, если его обнаружат мертвым сегодня. В казино посторонние не входили, вообще в это время туда заходит мало людей. Подозрение падает на вас, а заодно и на меня, — рассуждала Миллер.
— Вы настаиваете на том, чтобы я ликвидировал его после ужина?
— Так будет безопаснее.
— Тогда придется идти по другому пути. Во время ужина Мейер ставит вам свои условия. Вы говорите, что вам надо подумать и уходите. Я остаюсь с ним. Пьем вино, потом я предлагаю ему пойти к женщинам. Отвожу подальше от казино и…
Эльза махнула рукой, давая понять, что достаточно подробностей, и так все ясно.
— Надо попытаться спрятать труп, чтобы его не нашли быстро, — напомнила Миллер Гардекопфу.
— Канализационный колодец подойдет? — сразу же сообразил тот.
— Вполне. Вы свободны, Гардекопф, встретимся вечером.
Несколько минут Миллер оставалась в кабинете, потом направилась к Вадену. Он разговаривал с кем-то до телефону.
— Я все понял. Продолжайте розыск бандитов, — и Ваден положил трубку.
— Как дела, Курт?
— Плохо, — вздохнул Ваден. — Не за что уцепиться даже. Создается впечатление, что бандиты растворились в воздухе. Я прозвонил все дороги, ведущие от места нападения на автомобиль. Никто нигде ничего подозрительного не заметил.
— Партизанам просто-таки повезло.
— Ты уверена, что это партизаны?
— Кто же еще?
— Среди немецких военнослужащих немало найдется таких, кто ради денег пойдет на все.
Миллер изумленно
— Ты допускаешь мысль, что на автомобиль напали наши?
— Посуди сама, Эльза. Только люди в немецкой форме могли беспрепятственно проезжать через посты на дорогах.
— Ты говоришь страшные вещи, Курт.
— Но ведь убил кто-то Гартмана и шофера. Кто знал о том, что Гартман повезет ценности?
— Я, Гардекопф и ты. Ну и, конечно, погибшие.
— Значит, или Гартман, или шофер проговорились где-то.
— Возможно, Курт, но мне не хочется бросать тень на мертвых.
— Не говори глупости, Эльза, я считал, ты крепче.
— Это на меня повлиял разговор со штандартенфюрером. Он приказал мне и Гардекопфу через два дпя быть в Берлине.
— Ф-и-и-ть, — присвистнул Ваден. — Ожидаются неприятности?
— Почему ты так думаешь?
— Каждому понятно, что ты не приняла все меры для безопасности Гартмана.
«Он снова завидует мне и радуется, что у меня могут быть неудачи, — подумала Миллер. — Ну погоди, родственничек, еще посмотрим, кому из нас повезет».
— Тебя могут разжаловать до рядового, — продолжал Ваден. — Как видишь, на этом свете все временно, даже особые полномочия. — Он старался говорить сочувственно, во глаза его, горящие, недобрые, выдавали триумф. В ответ Миллер рассмеялась.
— Ты ошибся, Курт, — зло заговорила она. — Меня вызывают в Берлин совсем по другому поводу: чтобы дать мне возможность рассказать лично рейхсфюреру СС Гиммлеру, как во Франции выполняет свои обязанности полевая жандармерия.
— Что-то я не пойму, — смутился Ваден. — При чем здесь полевая жандармерия?
— При том, что участок, где было совершено нападение на автомобиль Гартмана, патрулируется твоими людьми. Кроме того, тебе было известно, что ценности повезут в оккупационный банк.
— Допустим. Но оккупационный банк находится в противоположной стороне от места нападения.
— Совсем нетрудно на небольшом расстоянии проехать за автомобилем, который вас интересует. Ты знаешь это не хуже меня.
— Значит, все повернется против полевой жандармерии?
— Разве тебе не кажется, что здесь твоя прямая вина? — Миллер не на шутку разозлилась, щеки ее пылали, слова жестко били Вадена. — Ты всегда стараешься переложить свою вину на другого только от того, что боишься за свою собственную шкуру и радуешься, когда неприятности ожидают других. А ведь факты говорят о том, что в первую очередь виноват ты.
— Это называется подтасовкой фактов, — обиженно произнес Ваден.
— Давай разберемся спокойно во всем.
— Я уже не могу спокойно говорить на эту тему, — закричал Ваден. Лицо его покрылось пятнами, на лбу выступили капельки пота.