Когда погиб Милован
Шрифт:
— Попробуйте еще.
И снова то же самое.
Затем все слушатели поочередно выходили к огневому рубежу и стреляли. Но такой слаженной стрельбы, как у инструктора, не получилось ни у кого.
Хуже всех результаты были у Эльзы.
— Вам, фрау, придется начинать тренироваться с обеих рук попеременно, — сказал ей инструктор. Но, увидев огорченное лицо Эльзы Миллер, добавил: — Не расстраивайтесь, со временем и у вас получится.
Ежедневно к 16.00 Эльза приходила к японцу Манодзи.
На двадцатое занятие приехали Крамер и Штольц. В этот день Манодзи и Миллер отрабатывали прием «нападение с дубинкой и защита от нее».
Вошедшие сели у стены на диван и наблюдали, как ловко Эльза уходит от удара дубинки. Когда Миллер поравнялась с ними, гауптман схватил в правую руку нож и рывком бросился на женщину. Уйдя от дубинки, Эльза взвилась перед нападавшим Крамером, как змея, перехватила левой рукой его правую руку с ножом, рванула со всей силой на себя, применила прием, и Ганс Крамер покатился по полу.
Штольц от удовольствия захлопал в ладоши. Эльза скромно стояла на прежнем месте. Японец довольно улыбался.
Крамер поднялся с ковра и раздраженно обратился к нему:
— Манодзи! Что это за прием? Почему я его не знаю?
— Это один из самых сложных приемов дзюдо, ты знаешь другой, тоже хороший.
Крамер хмыкнул:
— Молодчина, Эльза! Ты здорово отработала этот прием. А ты, Манодзи, получишь вознаграждение, если фрау Миллер выдержит экзамен.
— Большое спасибо, — поклонился японец.
— Переодевайтесь, — бросил Штольц Эльзе. — Поедете с нами.
Когда она вышла в другую комнату, спросил японца:
— Манодзи! Получится из нее что-нибудь?
— Очень получится! Гибкий, крепкий и сильный, как мужчина.
— Хорошо! А вам, Ганс, сегодня не повезло или вы поддались?
— Никак нет! Я не ожидал от нее таких успехов.
— А вот со стрельбой у Миллер слабо, — заметил Штольц. — Я передал начальнику школы, чтобы хорошо отработали с ней стрельбу.
Появилась переодетая Эльза.
— Всего хорошего, Манодзи!
— До свидания, господа офицеры!
Через несколько минут все трое сидели в кабинете у Штольца.
— Эльза! У меня для вас сюрприз. Прочитайте это… — штандартенфюрер подал ей лист бумаги.
«Дорогая Эльза! У нас все хорошо. Желаю удачи. Целую. Отец».
— Благодарю вас, господин штандартенфюрер.
— Я знал, девочка,
— Сюрприз надо отпраздновать. Разрешите пригласить вас обоих в ресторан, — улыбнулась Эльза.
— Я с удовольствием, — расцвел Штольц. — А ты, Ганс? — Не смею отказаться.
— Куда поедем, Эльза? — потирал руки Штольц.
— Выбор за вами.
— Хорошо. Я знаю в пригороде Берлина чудный ресторанчик. Берите мою машину, переоденьтесь, а мы с Гансом немного поработаем.
Эльза поехала в пансион. Когда она вошла в холл, из-за барьера ее окликнул дежурный.
— Фрау Миллер! Новый управляющий пансиона просил вас зайти к нему.
— Хорошо!
Обстановка в кабинете управляющего осталась прежней, по за столом теперь сидел здоровенный мужчина в форме и без знаков различия.
— Здравствуйте! Я — Эльза Миллер!
— Добрый вечер, фрау! Я — новый управляющий и хотел с вами познакомиться.
— Очень приятно!
— Скажите, фрау Миллер, есть ли у вас какие-либо претензии?
— Пока все нормально. Благодарю за внимание. Вы чуткий человек.
Управляющий засиял от удовольствия.
— Если вы желаете завтракать в своей комнате, вам будут подавать туда.
— Это было бы неплохо. Большое спасибо!
Управляющий проводил Эльзу до двери. В номере она приняла душ, оделась и раньше времени приехала в управление.
В приемной Штольца Эльза обратилась к секретарю:
— Шеф не освободился?
— Нет. Но он предупредил, чтобы вы сразу заходили к нему.
Кроме Штольца и Крамера, в кабинете находился мужчина лет тридцати пяти в штатском, а у двери стоял унтер-офицер с наручниками в руках.
— Итак, — продолжал штандартенфюрер, — вы категорически отвергаете знакомство с Мартином? Что вы скажете, если я вам предъявлю фотодоказательство?
— Скажу, что это фотомонтаж.
— Хорошо! В таком случае — посмотрите!
Штольц протянул допрашиваемому пачку фотографий.
Тот пересмотрел все снимки, лоб у него покрылся бисером пота.
— Ну что?
— Фотомонтаж, — упорствовал задержанный.
— Слушай, Алан Дейс! Это твое настоящее имя?
Ответом было молчание.
— Если к 24 часам, — продолжал Штольц, — ты не одумаешься и не расскажешь все, тебя ждет допрос с пристрастием. Знаешь, что это? Нет? Это когда начинают говорить даже мертвые. После такого допроса ты расскажешь все, но останешься инвалидом. Из тебя будут выбивать все новые и новые данные. Как на разведчике на тебе можно будет поставить крест. А пока я предлагаю свою помощь. Подумай! Унтер-офицер, — повернулся Штольц к конвоиру. — Дайте ему лист бумаги и ручку, пусть пишет. Приготовьте «Мелодию» к допросу.