Когда расцветает жемчуг

Янушкина Вероника

Скорее всего, завтра предстояло Прочтение. Плохо, если король или асан узнают о семенах опалового древа. Отнимут, уничтожат, если не припишут чужие грехи. Интересно, был ли способ скрыть часть памяти? Чтобы последняя Васперити помнила, но другие не видели? Стеллан точно ведал, но где искать опекуна? Во дворец без приглашения не зайти... или младший Стасгард живёт в башне? Не у кого спросить.

Память воскресила озеро, духа и встречу с отмеченным Морой. Не просто так он гулял в парке глубокой ночью. Может, ждал призрака, надеялся на

встречу. Глупая идея, но попробовать стоило. Вытеревшись и надев комбинезон, дерья поторопилась на улицу.

Зелёная луна лукаво подмигивала из-за купола, сиреневая по-девичьи гляделась в водоём и наделяла волны дьявольским сиянием. Днём прозрачные, ночью они переливались бриллиантовой крошкой и, казалось, выплёскивали на берег осколки упавших звёзд. Водоросли? Бактерии? Или причина в кристаллах столь любимого каорри сельвиолита? Запасы минерала небезграничны.

Хрустели под кроссовками гравий и песок, в траве пиликали сверчки. Замерли окутанные лунным саваном деревья, цветы свернули лепестки в тугие бутоны. Над водой кружила мошкара, в воздухе разливалось благоухание магнолий. Обычный вечер в Карвахене и, похоже, Саша ошиблась...

Полупрозрачная женщина стояла под ивой и трогала ветвь, словно обрывала листья. Ветер доносил песню:

«...во лазоревом краю

Солнце село, скрылось прочь.

День угас, настала ночь...»

– Ох!

В пруд прыгнула лягушка, и призрак замолчал.

– Здравствуйте, - поклонилась Глебова.

– Здравствуй, - незнакомка пристально смотрела на Сашу. Из-под плаща выглядывало ожерелье на трёх цепях, волосы украшал витой гребень. Неужели это была возлюбленная младшего близнеца? Или сестра?

– Ты дочь Ильсии?

– Да.

– Вы похожи. Как она? Вырастила сад?

– Умерла.

Женщина всхлипнула.

– Печально, - она отвернулась, и дерья увидела на затылке тёмное пятно, - в юности мы мечтали о счастье, но судьба решила иначе. Единственная подруга отошла в мир стихий, я навечно прикована к озеру. Появляюсь, когда сверкают две луны, и вспоминаю былые дни, мечтаю о несбыточном будущем. День за днём, год за годом, - голос напоминал шуршание листвы, - нет конца-краю этой пытке.

Саша повела плечами. Боль в словах красавицы кольнула сердце ледяной иглой.

– Из-за чего?
– последняя Васперити приближалась к собеседнице, - после смерти каорри переносятся во дворец!

– На дне погребён перстень с частичкой моей души. Грамма сияет, и я заточена, - она грустно улыбнулась, - её должны были разбить, но Лиран приказал верховному кайхалу зачаровать и сам бросил в озеро. Отомстил.

– Если я вытащу? Там глубоко?

– Вода отравлена. Ты ощутить лихорадку, тело покроют гнойные язвы, наступит мучительная смерть, - призрак коснулся застёжки на плаще, - однажды слуги укрепляли берег и оступились. Агония растянулась на неделю.

– Что я могу сделать?

– Ничего. Единственному каорри, чьё слово оборвёт кару, я безразлична, -

она сняла накидку, показав расшитые камнями блузу и пышную юбку. В свете луны одеяние мерцало серебром, - добрая ты. Если хочешь, то приходи побеседовать, - дух опустил голову, будто скрывал печаль, - но лучше беги отсюда. Беги в земли Ордена Семи Стихий, куда не дотянулась рука короля. Он многого не ведает о заповедных краях. Считает, что там снежные пустоши, но заблуждается...

Облако закрыло сиреневую луну, и женщина исчезла.

Садовница остановилась в шаге от пруда и присмотрелась к искрам. Дьявольское сияние - не дар ночного светила, а яд? И что столь ужасное совершила незнакомка, если после смерти её приковали к озеру? Судя по ожерелью, красавица входила в ближний круг Его величества и, вдобавок, дружила с мамой, что говорило о многом. Король придумал для неё худшее наказание из возможных. Жизнь в пределах дворца - ерунда по сравнению с бесконечными прогулками по отравленной земле.

Тёмная и вязкая, словно жидкие чернила, вода плескалась о берег и скрывала дно. Найти бы палку и измерить глубину...

– Не спится?
– младший Стасгард стоял под соседней ивой.

Глебова попятилась:

– Искала вас, но снова встретила призрака. Кто она? Родовитая каорри и такая несчастная! Смерть не оборвала её мучения.

Стеллан молчал.

Ветер всколыхнул озеро, и садовница отпрыгнула на траву. Где-то закричали попугаи, будто увидели чужака.

– Ваша любимая?

– Моя мать, - он отломил прут и согнул в кольцо, - при жизни королева Карвахена Алкеста тен Стасгард.

– Что?
– вскрикнула дерья, - но почему?

Саша стиснула пальцы. Ответ опекуна поразил до глубины души. Так жестоко поступить с Её величеством! Монарх ненавидел супругу? И это после рассказа Айлин о том, как трудно каорри подобрать пару! Хороша благодарность за наследников! Получил детей и убил! Не верилось, что любящий мужчина способен на такое зло.

– Отец толкнул, и она ударилась головой о камень. Лекари не успели.

Понятно, откуда на затылке женщины появилось пятно.

– Королева сказала про месть...

– Мать утаила, что в семье были хранимые смертью, - Стеллан бросил ветку в озеро. Та задымилась, словно попала на угли, и сгорела, - король этого не простил. Приказал зачаровать грамму и растворить в воде сильнейший яд.

– Вы пытались достать...

– Пытался. Но, прошу, не ворошите прошлое.

Он шагал по дорожке. Торопливо срезал углы, будто хотел отвести подопечную от озера. Похоже, что по Алкесте орд Стасгард печалился только младший сын. Старший перенял чувства отца и нарочно не пожелал осушить пруд и освободить мать.

– Постойте!

– Не здесь.

Саша не отставала. Обходила похожие на осьминогов олеандры, нагибалась под косами глицинии. Встреча с призраком спутала карты, и садовница едва вспомнила причину ночной прогулки.