Когда расцветает жемчуг
Шрифт:
Стражи косо посматривали и сжимали трости, на концах искрящиеся электричеством. «Шокеры», как садовница мысленно окрестила оружие. Пистолетов она не видела, зато любой воин носил энергетические дубинки, а шпаги и ножи всевозможных размеров висели практически в каждом зале. Даже кухонный флигель каорри украсили скрещенными кинжалами, которые зажал в лапах летевший сокол, а в дальнем закутке чулана дерья отыскала завёрнутые в кожаный чехол мечи. Тяжёлые (двумя руками подняла один и тут же уронила, остриём оцарапав пол), украшенные камнями и вязью, они верно
Младший близнец ступил на аллею и прошёл мимо Глебовой, будто не заметил. На лице застыла маска равнодушия, но волосы переливались опаловыми искрами, выдавая истинные чувства - злость и тревогу. Зато шагал уверенно, значит, разговор не перетёк в драку. Может, последняя Васперити зря беспокоилась за ворона.
– Подождите!
Садовница торопилась за мужчиной, но тот не оборачивался. Делал вид, что не слышал. Неужели обиделся за что-то?
– Стеллан!
– она дотронулась до плеча.
Каорри остановился так резко, что Саша налетела на него. Лилия выпала из причёски и тычинками приземлилась на дорожку.
– Вам нечего делать? Обратитесь к старшему садовнику, он найдёт занятие.
Глебова пропустила грубость мимо ушей.
– Как вы побеседовали?
– пальцы мелко дрожали, а голос хрипел, - всё нормально? Старший брат и асан вас не тронули?
– Вам какое дело?
– Я волнуюсь.
– Волнуетесь?
– он скрестил руки на груди, - с чего бы это?
Дерья сжала кулаки. Похоже, это произойдёт именно сейчас.
– Вы мне не чужой, - Саша спрятала страх глубоко в душе и прямо посмотрела в опаловые глаза, - и ваши проблемы я переживаю, как свои.
Младший Стасгард отступил на шаг.
– Вы слышите себя? Это детский лепет, - он щурился, с трудом сдерживая гнев, - вы пообещали Его величеству вырастить древо и назвали точный срок, посему занимайтесь садом. Король сменил гнев на милость, живите спокойно, впечатляйте других каорри! Я благодарю за спасение, но опекун вам больше не нужен. Вас признали достойной наследницей, скоро оформят документы, так что живите, как хотите!
– Понимаю, из-за меня вы раскрыли дар...
– Да что бы вы понимали!
– мужчина взъерошил пряди, случайно вырвав несколько волосков, - не вы, засыпая ночью, не знаете, проснётесь ли утром! Не вы вынуждены видеть в любом постороннем каорри потенциального убийцу! Не вы! Посему найдите другой объект для любовных грёз, а меня оставьте в покое!
Саша почувствовала, как по щекам потекла тушь.
– Я сделала что-то не так?
– Сделали! Когда сочинили образ прекрасного спасителя и влюбились в него! Я не такой! Я привык к одиночеству и не нуждаюсь в ваших чувствах и назойливой заботе! Беспокойтесь за собственную жизнь!
– Но я...
– Не произносите этих слов, - он сжал губы, - достаточно лжи.
Обидные упрёки словно забивали гвозди в крышку гроба.
– Простите.
Каорри раздавил
Потирая озябшие ладони и до крови кусая губы, садовница брела во флигель. Близнец Его величества прав. Глебова сочинила образ прекрасного принца и навесила на живого мужчину. Сколько раз он твердил, что служит короне и верен старшему брату, но дерья упорно верила в чувства. Видела в заботе и, главное, спасении на операционном столе искры любви. А как забыть искренний порыв, когда опекун умирал в лесу? Саша надеялась, что со временем пламя разгорится, но вместо огненного поцелуя перепачкала лицо в саже и подавилась горьким пеплом. Спасибо Стеллану, что ткнул носом в суровую действительность. Не стал обманывать и глумиться над полукровкой, как поступили бы другие. Интересно, как давно он понял? Догадался, но не позволил сказать.
В спальне последняя Васперити стянула комбинезон и плюхнулась на покрывало. Тушь (или что-то другое?) щипала глаза, губы шептали бессвязный бред, а в душе разливалась пустота. Дерья снова осталась одна. Нити света, заискрившиеся в кошмарном сне, погасли и ледяными цепями утопили в омуте скорби. Оставалось барахтаться в вязком иле и, захлёбываясь, медленно погружаться на дно. Младшему Стасгарду Саша оказалась не нужна, старший посчитал опасной. Что осталось? Работать в парке, покуда ноги держат? Возиться с цветами и деревьями, лишь бы не думать о...
Старший садовник заданий не поручал, и до полуночи Глебова была свободна. Когда две луны взойдут над озером, дерья выйдет в парк и посадит семена. Так в дневнике советовала мама, в красках описывая магию ночных светил.
«Энергия лун воплощает женское начало, солнца - мужское. Собирать плоды и травы лучше на рассвете и закате, сеять и поливать - в часы ночного безмолвия. Садовники во дворце смеялись над истинами белых лекарей, называли нас глупцами, чтобы прийти однажды и попросить прощения за дерзость.»
***
– Что-то случилось?
Указательным пальцем Айлин касалась шеи Растана. Хрустальный ночник-лилия рассеивал мрак в сиреневой спальне, робкими лучами скользя по кровати, в смущении падая на сброшенное покрывало и тая в гранях пришитых к раскиданной одежде камней. Тлели в подставках ароматические свечи, и в воздухе витали запахи пачули, розы и терпкого лимона. Поодаль на подставках возвышались чаши с ароматными маслами, для любовных ласк, и блюдца с белым виноградом - любимой ягодой старшего близнеца.
– Хмуришься, молчишь. За ужином не тронул сладкого, едва пригубил шербет, после отказался от прогулки, - она дотронулась до подбородка, - волосы мерцают, будто на город надвигается гроза. Расскажешь?
– Стеллан.
Цетра приподняла бровь:
– Что-то наворотил?
– Он владеет магией смерти.
Тен Махети случайно оцарапала короля, но тут же поцелуем попросила прощения.
– Что?
– хрипло переспросила фаворитка, - ты... серьёзно?
Растан откинулся на подушку и положил руку за голову.