Когда расцветает жемчуг

Янушкина Вероника

Тен Илметтин видел страх и чувствовал себя хозяином положения, словом способным вершить чужие судьбы. В принципе, так было всюду, кроме сердца Афелета, где безраздельно царили Стасгарды. В королевской обители каорри становился ведомым и подчинялся сторонней воле. Изредка ему удавалось направлять её в русло собственных желаний, но с оглядкой на настроение сиятельных монархов.

Первого, которого застал Селим, отличали жестокость и хитрый ум. Талант просчитывать всё на несколько шагов вперёд и понимать поступки соперников позволили грозному Златану сделать Карвахен могущественнейшим государством. Куда там застрявшей в эпохе земледелия Альтане, помешанной на междоусобных войнах Ларрее или раскинувшемуся

в степях Аркестану! Со всеми Его величество заключил выгодные союзы, всех вынудил отписать сельвиолитовые рудники и признать верховную власть династии, рождённой под знаком Адара. Без подписи Стасгарда указы оставались клочками бумаги.

Наследник Златана, великолепный Лиран, жил порывами ярости и благодушия. Его величество плетью бил слуг и наблюдал, как стража клеймит предателей и толкает в пропасть, а за ужином рассказывал асану смешные истории из поездок по стране. По указанию монарха в беднейшем (северо-западном) графстве каорри строили дома и раздавали нуждавшимся. В то же время он запрещал дерьям занимать руководящие должности и не гнушался пощёчин, наказывал цетр за оплошности.

Сиятельного Растана захватывала страсть. Окружение знало, что идти с просьбами к царственному Стасгарду стоило утром, когда тот пребывал в прекрасном расположении духа. Умеренности он предпочитал роскошь. Вычурные украшения (россыпь камней на охотничьих кинжалах, бриллиантовые запонки и пуговицы, часы-медальон дороже поместья, арделитовые пряжки на ремнях) превращали костюмы - только из тканей ручной работы, а кожу для сапог выделывали дольше семерики - в театральные наряды. Помнится, сокола отличали молниеносный бросок и бледное оперение, чтобы незаметно упасть и схватить жертву, но этот вставший на крыло слеток всем возвещал о своём появлении. Возвещал и требовал полного подчинения, легко претворяя угрозы в жизнь.

Единственное, тен Илметтина настораживала дерья из рода тен Махети. Айлин обольстила короля сильнее, чем предыдущие фаворитки. Прежде ни одна не входила в рабочий кабинет и не указывала ему, влиятельному и почитаемому каорри, что и как делать. И это с одобрения правителя! Тот внимал цетре больше, чем проверенным советникам, что делало её весомой фигурой среди господ Карвахена. Немыслимо! Но, пока Растан ослеплён, Селим будет улыбаться смелой красавице. Улыбаться и ждать дня, когда отправит её в дальнее графство, как «обманувшую чаяния династии».

Тяжёлые дубовые двери открыли комнату, где вкушали еду особенные посетители. Овальный стол, гобелены с изображениями соколиной охоты, прихваченные гардины, за которыми стояли ароматические лампы, клетка с соловьями - сановник будто очутился во дворце. Владелец ресторана был в долгу перед асаном и не пускал в зал других гостей. Конечно, короля бы он проводил с высокими почестями, но династия доверяла (ради безопасности) только поварам собственной кухни.

Птичьи трели приятно тревожили слух, ароматы ванили и корицы разжигали аппетит. Мужчина опустился в кресло из кожи цвета коньяка и коснулся одной из трёх выемок на столе. Над отполированным до зеркального блеска чёрным каштаном замерцали проекции блюд из меню. Тен Илметтин выбрал два имбирных чая и рисовых пудинга, надавил на кнопку и, положив руки на подлокотники, принялся ждать.

Вытканный на гобелене каорри подбрасывал сокола, готового напасть на стаю диких селезней. Молниеносный полёт, крик и острейшие когти схватят жертву. Пронзят быстро и точно, и птица словно покажет сиятельным хозяевам, как следует вершить дела. Без промедления и капли сомнений, способных сбить с верного пути на каменистую тропу. Зло необходимо искоренять в зародыше, чтобы оно не поднялось с колен и не поработило весь Карвахен. Уж кто-то, а Стасгарды знакомы с прописной истиной лучше других! Сами истребляли

проклятых в войне за Архару! Так почему король медлит? Зачем откладывает то, что должно свершиться? Родственные чувства? Слабость! Преступная слабость!

Размышления оборвал дверной скрип, и в комнату ступил верховный комиссар тайной канцелярии. Соловьи притихли.

– Доброе утро, - Эрдан тен Маршелл присел в кресло напротив и расстегнул верхнюю пуговицу бордового пиджака, - давно ждёте?

– Нет. Блюда ещё не готовы, - улыбнулся тен Илметтин, - я взял на себя смелость и заказал пудинг и чай. Одобряете выбор?

– В самый раз для начала нового дня.

– Наконец-то.

Средняя выемка на столе загорелась белым, и крышка раздвинулась. На бесшумно поднявшейся платформе лежали серебряные приборы, стояли полные тарелки и кружки, над которыми вился ароматный пар. Простых горожан обслуживали каорри; высший свет посещал ресторан, чтобы побеседовать вдали от посторонних слушателей, посему еду подавали по вмонтированному в стены и пол механизму.

Мужчины забрали посуду, и стол принял первоначальный вид.

– Что вы хотели обсудить?
– комиссар вытер ладони влажной салфеткой и ножом отрезал кусочек пудинга.

Асан скользил пальцем по серебряной кайме чашки.

– У нас с вами появилась проблема, - вкрадчиво произнёс каорри.

– Какая?

– Серьёзная, очень, - Селим глотнул чаю и поморщился: имбирная горечь приятно царапнула горло, - настолько, что придётся действовать сообща. И, возможно, в обход высших лиц Карвахена. Подчёркиваю, возможно.

– Внимательно слушаю, - прищурился собеседник.

Тихо свистнули птицы и в ряд устроились на нижней жёрдочке, словно поняли разговор.

– Близнец Его величества владеет магией смерти.

Эрдан прикусил зубец вилки.

– Уверены?

Аппетит исчез.

– К великому несчастью, да. Сиятельный Растан увидел это в воспоминаниях Алесе, когда представлял её Совету Благополучия Карвахена. Операция в Зеркальной башне сложилась неудачно, и младший запретил Море забирать дерью. Запретил!
– он округлил глаза, - стихия появилась в зале, но Стеллан не позволил ей подойти к алтарю, - тен Илметтин сжал губы, словно подавил приступ тошноты, - причём, кайхалы ведают его тайну и уже попытались убить. Пришествие смерти повергло всех в ужас.

Верховный комиссар тайной канцелярии невидящим взглядом смотрел на молочно-белую шапку пудинга, похожую на снежное облако. Пальцы крутили нож, остриём постукивали по тканому коврику, оставляя метки.

– Король уже распорядился?

– В этом суть проблемы, - Селим подался вперёд и сцепил ладони в замок, - он медлит. Сказал, что отдаст вам приказ в день годовщины войны. Ждать полную семерику - это непозволительная роскошь, вы так не считаете?

Тен Маршелл отложил нож.

– За это время младший натворит много бед. Если секрет раскрыт, то есть ли смысл притворяться бесталанным? Тем более, если знают кайхалы, то скоро беспокойство накроет всё государство. Сначала поднимутся простые горожане, за ними встанут богачи и сановники, довершит беспорядки армия. Через одну-две семерики мы получим бунт крупнее тех, что усмиряли в Архаре, - он стиснул чашку, - сиятельный Растан обязан это понимать.

– Читаете мои мысли.

– Младший ещё не сбежал?

– Нет.

– Странно.

– Согласен, - асан покосился на соловьёв. Те потеряли интерес к беседе и, зачирикав, столпились вокруг кормушки, откуда полетела лузга, - что мешает близнецу затаиться на окраинах Карвахена? Южные хребты, северный залив, острова Чёрных камней, другие дальние уголки - на поиски уйдут годы.

– За которые он создаст армию и... лучше не думать.

В волосах мужчины замерцали рубиновые искры.