Когда растает снег...
Шрифт:
— Что поделаешь, Вик… Дела! — только и смог ответить Михаил.
Ну да… В этот раз в Москве он провел больше месяца — причем, за это время успел понаблюдать и смену главы государства… Пономаренко ушел со своей должности накануне праздника Революции — так что на трибуну Мавзолея в этот раз вошел уже не он, а товарищ Шелепин. Новый Председатель Совета министров и генеральный секретарь ЦК КПСС.
— Буду теперь писать мемуары про Долгую зиму и ходить на встречи с пионерами! — когда 10 ноября Михаил последний раз встретился на даче с товарищем Пономаренко, усмехался тот. — Как бы не хотелось иного, но… Не хочу стать таким, как ваш Брежнев!
«Или как Сталин в последние
— Kveta, si? — послышался рядом незнакомый голос.
— Папа, ты? — буквально остолбенев от удивления, уже привычно по-русски произнесла Квета. — Но… как?
— Moja dcera! — радостно улыбаясь, произнес мужик. — Som tak rad, ze ta vidim!
Улыбающаяся до ушей Квета тоже перешла на словацкий, и смысл дальнейшего разговора остался от Михаила с Викой тайной… Видя такую радостную встречу родных людей, они предпочли оставить их наедине друг с другом, а сами поспешили на трамвай…
Постэпилог
«Эх, старость не радость!» — с трудом ковыляя вверх по склону, думал Михаил Васильевич. Достав из кармана джинсов карманный телефон, он подслеповато взглянул на часы… Без семи одиннадцать! А ведь когда-то мог добраться до этого места куда быстрее… Ну да недолго уж осталось. Но ведь семьдесят лет — не семнадцать и даже не тридцать семь… ну да ничего, уже немного!
Зайдя в небольшой лесок, Михаил дошел до полянке с родником… Эх, были времена! Даже вдруг вспомнился их с Викой выпускной, когда они как маленький дети брызгались водой из крошечного озерца! Следующими были уже воспоминания о том, как они с Викой ходили сюда отдохнуть и, как говорила его жена, «набраться сил». Для нее это и впрямь было какое-то особенное место — с самого детства… И именно потому, едва ли не единственный раз в жизни воспользовавшись служебным положением в личных целях, Михаил постарался сделать так, чтобы все здесь осталось как в те далекие времена. Когда они были еще молоды и полны сил…
Да, жизнь они прожили не зря… Четверых детей нарожали, внуки вон нынче пошли уже… Эх, как же Вика была рада им! Помнится, ей было всего сорок семь когда у их старшего сына родилась первая дочка… Которую в честь бабашки тоже назвали Викой. Эх, были времена… По должности Михаил тоже сделал немало полезного для советской страны и советского народа… Но это тоже уже в прошлом. Бывший конструктор сельскохозяйственной техники и электронных приборов… Бывший начальник одного из КБ. Бывший директор НИИ «Волна». Бывший министр электронной промышленности и бывший заместитель Председателя Совета министров… Да, все это уже где-то далеко в прошлом! В какой-то миг Михаил мог и вовсе стать генсеком и ПредСовмина, но от такой чести предпочел отказаться. Лучше быть хорошим вторым, чем плохим первым. А стать главой государства… Не потянул бы он — в этом Михаил мог себе честно признаться. Пусть лучше товарищ Нестеров страной руководит — у него к этому лучше способности…
Как бы ни не хотел Михаил перебираться в Москву, но все же пришлось… И эти годы своей жизни он ненавидел больше всего. Вечная работа без всякого нормированного графика. Вечные проблемы. Вечные
Увы, руководящая работа в немалой мере сказалась и на здоровье… Не будь ее — наверное, сейчас Михаил чувствовал бы себя куда лучше. Да и Вика еще жива была бы, наверное… А уж если б еще и Долгой зимы не было бы! Да, снижение пенсионного возраста до 55 лет — это тоже Михаил пробивал, жаль только, что не все успели до этого изменения дожить. А еще четырехдневная рабочая неделя… Хотя это нововведение до сих пор еще «пробуксовывает» в ряде отраслей, где больше всего нехватка специалистов.
— Помнишь, Вик, наш выпускной? — достав из кармана фотографию, произнес Михаил, в последнее время у него сложилась привычка говорить с женой, словно она была жива и находилась рядом. — Эх, как же давно это было…
Взглянув на родник, Михаил вспомнил про прожитые ими вместе годы… Да, прожили они немало, жили дружно, но не сказать, чтобы так уж счастливо. Все время что-то мешало этому счастью! То Долгая зима… То проклятые Москва и министерство…Так что самыми счастливыми он мог бы считать время с конца Долгой зимы до отъезда в Москву… Шестнадцать лет с семьдесят четвертого по девяностый! Именно тогда и детей нарожали, и дом построили, и не просто дерево, а целый сад посадили — из новых, зимостойких сортов деревьев. Последних достижений советских селекционеров! А потом жизнь словно покатилась под откос… Хотя кто-то был бы очень даже рад такой карьере! Кто-то, но не они…
— Эх, Вика-Вика, — тихо произнес Михаил. — Как бы хорошо мы с тобой могли бы жизнь прожить… Если бы только не…
И в этот миг вдруг снова кольнула сердце… Эх, зря он все же сюда пошел! Говорили ж врачи, что нельзя волноваться… Трясущейся рукой Михаил потянулся в карман за телефоном, даже сумел втащить его, но в этот миг снова кольнуло сердце — и все перед глазами словно начало меркнуть… «Скорую надо!» — только и успел подумать Михаил, и сознание окончательно погасло.
***
Очнулся он как-то внезапно — и в первый миг не понял, что же произошло. Последним воспоминанием его была боль в сердце, а потом вдруг словно резко сменили фон на экране. Только что это, мать вашу?
— Здоров, Михан! — вдруг окликнул его какой-то смутно знакомый паренек. — Что застыл-то? Домашку что ли не сделал?
— Какую домашку? — с еще большим удивлением уставился Михаил.
— Ну так по физике ж! Или опять Ленку свою высматриваешь?
Твою мать! Да это ж его одноклассник, Петька Федотов! Вот только Михаил прекрасно помнил, что Петьку того схоронили лет пятнадцать назад, умер от инфаркта… Говорят, у него с самой Долгой зимы что-то с сердцем не так было. Да и не Петька он давно был, а самый что ни на есть Петр Степанович, доктор технических наук и директор одного из крупных НИИ! Прямо как когда-то сам Михаил… До тех пор, пока не перевели в проклятую Москву в министерство!