Когда сбывается несбывшееся… (сборник)
Шрифт:
— Надо же, — только и проговорила Катя.
— Так то ж в Японии, а мы в Москве, — добавила свои «пять копеек» Алена.
— А табличку я все равно сниму, — так же спокойно добавила поклонница всего японского, не реагируя на выпад Алены, — просто отвертка нужна.
— А ты у комендантши попроси, — опять съязвила ростовская Барби.
— А есть у японцев счастливые числа? — поинтересовалась Катя.
— Конечно. Особенно счастливое — «восьмерка», — сказала Куронэко.
— Ну… Если тебе так уж не нравится, — решила пофантазировать
— О-о-о! С кем поведешься, от того и наберешься, — округлила глаза Алена.
— А ты соображаешь, — сказала Куронэко. — Можно еще восьмерку на бумаге нарисовать и заклеить. Как временный вариант сгодится. Но я обязательно эту гадость откручу.
— Гляжу: быстро ты попала под влияние этой японо-мамы, — злясь на Катерину, сказала Алена. — Ну, вот скажи, что ты расселась? Тебе еще вещи надо перевозить. И вообще — у нас экзамен завтра в 12 часов.
— Да просто интересно рассказывают. Вот и сижу. — Катя пожала плечами. — И что там перевозить — у меня одна сумка всего…
В это время у Алены зазвонил мобильный телефон.
— Нет, мам, не хочу и не буду… Я же сказала, что приеду только на вокзал проводить, — недовольно отозвалась на звонок девушка. — Там обо всем и поговорим. Мне эта родня и так надоела. И мы им тоже. Где-где… Да в общежитии я, обустраиваюсь. До встречи. На вокзале.
— А ты откуда? — поинтересовалась Катя у Куронэко.
— Из подмосковной Дубны. Почти москвичка. Городок физиков-ядерщиков, не слыхала?
— Катя отрицательно качает головой.
— А я из Глазово. Тоже не слыхала?
— Не-а, — ответила «девушка в черном». — Я выбрала компьютерный дизайн. А ты?
— А у меня — туристический бизнес…
Во время разговора Куронэко и Кати, ростовская абитуриентка слоняется без дела по комнате. Затем садится на тахту, начинает подкрашивать и без того сильно намалеванные ресницы, обливает себя с головы до ног духами в аэрозольной упаковке.
— Ну, ладно. Надо все же ехать за вещами, — засобиралась Катерина.
— Мне тоже надо ехать, — тут же встрепенулась Алена.
Девушка быстро встает с тахты, бросает кошелек и косметичку в яркий бумажный пакетик в виде сумочки и выходит из комнаты. Катя, попрощавшись с Куронэко, выходит следом.
Девушки, не спеша, идут от общежития к остановке трамвая.
— У меня до отъезда матери — времени навалом. — А вот идти некуда, — вдруг признается Алена. Ты не будешь возражать, если я тебе составлю компанию?
— Да, пожалуйста. Мне так даже лучше, — обрадовалась Катерина, вспомнив неприятное соседство.
Через какое-то время девушки оказываются у подъезда старинного особняка начала двадцатого столетия.
Катя настороженно смотрит на балкон третьего этажа, который в данный момент пуст.
Перед
— Ой, Катюша… Проходите девочки, проходите.
Девушки заходят в комнату.
Вскоре из ванной в шелковом халате, вытирая полотенцем жгуче-черные волосы, выходит московский татаромонгол и направляется в комнату, где живет старая татарка.
— Ну, и что ты надумала, Катюша? — поинтересовалась хозяйка.
— В общежитии буду жить, — немного виновато ответила девушка.
— Я так и поняла. Вижу, ты уже подружку нашла…
— Да. Это — Алена. Мы с ней на один факультет поступать будем.
Катя начинает собирать вещи.
— Ой, я и забыла, девчонки, — у меня чайник на плите, — спохватывается женщина.
Уходит, быстро возвращается.
— А давайте чайку попьем. Катюша, ты торт вафельный покупала, надо доедать…
Хозяйка открывает холодильник, достает тортик. Затем вынимает из буфета чашки с блюдцами.
— А где у вас руки можно помыть? — поинтересовалась Алена.
— В конце коридора слева, — говорит Клавдия Ивановна, приоткрывая дверь комнаты. — Мое полотенце голубенькое…
Девушка тихо идет по коридору. Лишь на секунду притормаживает возле ванной и проходит мимо нее.
Она направляется к близлежащей комнате, из приоткрытой двери которой слышна восточная мелодия. Затем осторожно заглядывает вовнутрь.
В приоткрытую дверь видна старая татарка, которая лежит с закрытыми глазами на кушетке в каком-то выцветшем то ли халате, то ли сорочке.
В кресле, в профиль виден татаромонгол, который сидит в распахнутом на волосатой и разрисованной груди шелковом халате. Он втирает бальзам в свою мокрую после купанья черную шевелюру, изредка приостанавливая это занятие, чтобы приложиться к бокалу с красным вином, который ставит рядом с креслом на пол. Тут же стоит раскупоренная бутылка.
— Так вот мы какие, — еле слышно проговорила Алена.
Она тихонько отходит от комнаты и решительно направляется в ванную.
Девушка подходит к раковине. Сильно, на всю мощь напора, откручивает кран. И прислушивается. Затем берет чью-то старую металлическую мыльницу и с силой бросает ее на пол. Снова прислушивается.
В отклик на звук металла, громко ударившего об старую керамическую плитку, слышны шаги.
Теперь девушка немного прикручивает воду, наклоняется над раковиной и раскидывает русые волосы так, чтобы они прикрывали лицо.
В дверях ванной возникает татаромонгол. Кто же еще? Его черные глаза, как всегда, неестественно блестят. На губах — ухмылка хищника. Он подходит к девушке, дотрагивается до ее волос, чуть приоткрывая ее лицо.
Девушка, не противясь, замирает в профиль.
— Вот так-то лучше, птичка, — говорит мачо, проводя рукой по ее подбородку и шее.