Когда сбывается несбывшееся… (сборник)
Шрифт:
Где-то на уровне середины моста стоят Катя и Куронэко.
— Здорово как, — говорит Катерина, любуясь открывшимся видом.
— Вон видишь: Петр, такой огромный, на берегу… Даже выше храма Христа Спасителя, — показала рукой в сторону скандального памятника Куронэко.
«Девушка в черном» улыбнулась, а затем поинтересовалась: «Конфетки любишь? Вон те невысокие корпуса их красного кирпичика — известная кондитерская фабрика».
И развернувшись в другую сторону, указала Кате рукой в сторону
— Видишь?
Катя кивает. Она залюбовалась проплывающими по Москве-реке «Ракетами».
— А мост какой красивый — подвесной… Никогда такого не видела, — с добродушием провинциалки призналась Катя.
— Да, красивый… Только в Москве он печально знаменит, — сказала Куронэко.
Гостья столицы заинтересованно и удивленно смотрит на «девушку в черном».
— Это известный мост самоубийц, — тихо произносит та.
Катерина округляет глаза и продолжает рассматривать мост уже не с таким восторгом, а даже — с испугом.
В это время Куронэко замечает четверых своих друзей, поднимающихся по очень длинной лестнице, ведущей на Крымский мост.
Но на мост ребята не поднимаются, а останавливаются на одной из площадок лестницы.
Куронэко приветствует их взмахом руки и тянет за собой Катю.
— Пойдем, я познакомлю тебя с друзьями.
Куронэко первой минует пролет лестницы, быстро сбегая на площадку. Она целует одного из друзей, других дружески хлопает по плечу.
Катя останавливается в нерешительности.
Куронэко подхватывает ее за руку.
— Это: Катя — сан. Мы с ней поступаем в один институт.
Один из друзей приветливо протянул руку девушке.
— Я — Ооками.
И обратившись к «девушке в черном», спросил: «Она — Момо»?
— Момо, Момо, — улыбнулась Куронэко, глядя на Катю. — Видишь, как точно я тебя вычислила, персик ты наш…
Знакомство, меж тем, продолжается.
— А меня зовут Кикка, — представился еще один друг Катиной соседки по общежитию…
— …что означает — Цветок Хризантемы, — поясняя Катерине, добавила Куронэко.
— А я — Макибатори, — вежливо поклонился еще одни незнакомец.
— …что значит Жаворонок, — снова уточнила «девушка в черном».
— А меня зовут Ямабуки, что означает Желтая Роза, — опережая Куронэко, сказал один из юношей.
Катя с интересом рассматривает друзей Куронэко, подмечая, что, все они как бы «на одно лицо». Одинаково одеты в черные брюки и белые рубашки с галстуками, с однотипными стрижками, все — хрупкие, не по-мужски изящные.
— А вы всегда…так выглядите? — не могла скрыть удивления Катя.
— Вообще-то, мы так одеваемся, когда выступаем в клубе, — сказал Ооками. — Вот как сегодня, например. Сейчас у нас просто перерыв в концерте и мы гуляем, дышим воздухом…
— И еще я хочу тебя предупредить,
— А я думала… Ой, вы меня совсем запутали своими именами, — смутилась Катя.
На какое-то время все замолкают, стоя на площадке лестницы и любуясь солнечной панорамой столицы.
Неожиданно за спиной у молодежи нарисовался милицейский патруль в составе двух человек.
— Любуемся красотами? — миролюбиво спросил юный страж порядка.
— А, между прочим, сбор на одном месте пяти человек, уже считается несанкционированным митингом, — сухо заметил второй милиционер — мужчина средних лет со шрамом от ножа над верхней губой. — А вас — шестеро…
— Пересчитали? — чуть насмешливо произнес Ооками. — Мы разве нарушаем общественный порядок?
— Ребята, мост просматривается видеокамерами. Если задержитесь надолго, вас все равно побеспокоят, — все так же миролюбиво произнес молоденький милиционер. — Вон — выставка. Рядом — парк отдыха. Гуляйте…
— Принципиально не сдвинусь с места, — решительно сказала Куронэко. Мне именно здесь нравится стоять…
— Мы вас предупредили, — добавил милиционер со шрамом, бесцеремонно и в то же время с интересом рассматривая Куронэко и весь ее своеобразный прикид.
Стражи порядка уходят, поднимаясь выше, на мост, простреливаемые взглядами молодых людей.
— Не люблю я здесь патрулировать. Тут всегда что-нибудь случается, — зло заметил старший из напарников.
— Да, не самое лучшее место, — согласился молодой и спросил, — ты «этих» видел, что за мода? Не пойму…
— Да кто ж их разберет…Это Москва. Тут мода каждый день меняется, — ответил попутчик и сплюнул.
Молодежь все так же топчется на том же месте.
— Это ж надо такое придумать — «несанкционированный митинг», — усмехается Кикка.
— Это Москва, — вздохнула «девушка в черном»
— Да, Москва. Все безумнее и все дороже, — констатировал Ямабуки и, глянув на наручные часы, добавил, — можем двигать. Двадцать минут до конца перерыва осталось.
Молодые люди начинают спускаться по длинной лестнице.
Снизу, навстречу им поднимаются два рослых парня — по виду «качки», в черных кожаных куртках с металлическими бляхами, в кожаных брюках и ботинках на толстой подошве, с одинаковыми «модельными» стрижками «под ноль».
Расстояние между теми, кто спускается и теми, кто поднимается, сокращается до возможного предела.
— Видишь? — сказал один из «качков».
— Угу, — с радостной мстительностью в голосе отозвался другой.
И хотя «шварценеггеров» всего двое, своей агрессивной массой они закрыли спуск. Парни стоят, ухмыляясь.