Когда сойдет снег

Петров Борис

– Не вспугни, - тихо сказал Андрей. Дима сел рядом, кладя аптечку на колени.

Песец подошел к чашке и стал есть, часто поглядывая на людей. Они смотрели на нее, весело переглядываясь друг с другом. Дима достал телефон и принялся снимать. Когда песец закончил есть, он пристально посмотрел на людей, не решаясь подойти, но и не убегал назад. Раненая лапка болталась в воздухе, зверек то и дело качал ею. Бинт сполз, обнажая запекшуюся в белом скатавшемся мехе кровь.

Дима медленно спустился на землю и сел. Открыв аптечку, он достал оттуда бинт и показал его зверьку, она принюхалась. Дима достал банку с мазью и открыл крышку, зверек навострил уши, этот запах был ему

теперь знаком, от него веяло прохладой и рана будто бы успокоилась, вспоминая ощущения от этого запаха, плотно впитавшегося в ее шкуру. Зверек медленно подошел к Диме и сел на расстоянии вытянутой руки.

– Ну, Куклачев, ай-да Димка, - восторженно прошептал Андрей, наблюдая за тем, как зверек, справившийся со страхом, послушно сел рядом с Димой, протянув вперед раненую лапу.

Дима аккуратно срезал старую повязку, обрызгал рану антисептиком и стал накладывать новую повязку с хорошим слоем бетадиновой мази. Как только он закончил, песец отошел назад, боясь, что его схватят, но видя, что Дима даже не дернулся, вернулся и, смотрел ему прямо в глаза, лизнул его руку и убежал.

– Ну вот, а ты говоришь, что тебя бабы не любят! Не там ищешь!
– захохотал Андрей, хлопнув его по плечу.

– Скажешь тоже, - покраснел Дима.
– С чего ты решил, что это сука?

– О, а говоришь, что собачник. Причиндалов то не было, вот значит сука. Эх, молодежь! Все, пошли на обход. Да, масло не забудь, нам же что сказали?

– Доливать, - Дима встал и со злобой сплюнул в сторону. Он собрал срезанные бинты и бросил их в бак с мусором.
– Слушай, а она же где-то неподалеку прячется, да?

– Кто?
– переспросил Андрей, выходя из дома с тяжелой сумкой с инструментами.
– А, ты про лисичку. Да прячется в каком-нибудь сугробе.

– Вот глупая, могла бы в тепле, в сарае то получше, чем на улице.

– А ты за нее не переживай, она привыкла спать в тундре, это для нее семечки, это нам страшно, мы здесь гости, а это ее дом.

– Понятно, - Дима сел за Андреем в машину. Двигатель долго не хотел заводиться.

– Экономия, блин. Раньше не глушили, а сейчас повесили какую-то систему разогрева, вот мучайся. А если не заведется?
– начал свое обычное утреннее ворчание Андрей. Дима только посмеивался в маску, скоро машина грозно зарычала и завелась.
– А ты не ржи, вот не заведется, что делать будем?

– Зимовать, - засмеялся Дима.

– Зимовать, как бы не так. Замораживаться, как тушка в рефрижераторе.

– Криотерапия, - важно произнес Дима.

– Ну-ну, я бы лучше в баню сходил.

Машина резко дернулась с места, и они уехали на обход.

Каждое утро песец приходил всегда в одно и то же время. Дима делал перевязку, а Андрей сидел рядом, зверек разрешал ему сидеть ближе. Рана быстро зарастала, Андрей все восхищался: 'Черт, заживает, как на собаке!'. Уже было заметно, что песец стал выглядеть лучше, мех распушился, черные глаза смотрели на людей с осторожностью, но игриво. Она с интересом наблюдала за их утренними приготовлениями, не решаясь войти в сарай, но засовывала туда свою морду, стремглав отбегая при их приближении. Все это уже стало обыденным ритуалом, через пару недель рана практически зажила, и Дима больше не делал повязок. Песец не давал себя гладить, но любил сидеть рядом с людьми, слушая их разговоры.

А потом, через неделю, она пропала. Оставленная еда в миске была нетронутой. Вернувшись со смены, Андрей с Димой долго бродили вокруг, выискивая следы, но вот что они искали, не могли понять. Скорее они не хотели бы ничего

найти. Страшила мысль, что их песец мог погибнуть в схватке с другим зверем, но вокруг был нетронутый снег, а различить следы мягких лап не тренированному глазу было не под силу.

Тундра зовет меня. Я чувствую в себе новые силы, мне надо быть там, я знаю, я вижу это носом, я слышу это. Скоро весна, я это чувствую, что-то новое родилось во мне, я должна быть там, должна! Там, где течет новая жизнь, моя жизнь. Мне будоражат кровь новые запахи, скоро начнет сходить снег... я слышу их голоса, они зовут меня, их много, много, и они будут драться за меня, драться! Я чувствую себя сильной, я сильная, выносливая. Я готова сама найти себе еду, я готова, я хочу охоты, настоящей охоты. Я слышу их, вот они, просыпаются, ворошатся под снегом, думают, что я их не вижу, а я их чую, мне не нужны глаза, я их вижу иначе.

Я упорно разрываю снег, нет, он еще не понимает, что это я. Еще немного, хорошо зарылся, вот еще, еще! Нет уж! Этот грызун мой! Битва неравная, но так и должно быть, в равной схватке не будет победителя. Он еще теплый, теперь главное скрыться, чтобы мою добычу не отобрали, а есть кому, я слышу, здесь пролетала сова, я знаю, она недалеко. Спряталась в большой сугроб. Голода нет, только эйфория. Надо его припрятать на будущее, скоро он мне очень пригодится.

Дима сидел за большим белым столом в просторной переговорной. От новой мебели нестерпимо пахло клеем и краской, дышать было трудно, а запах был настолько невыносим после свободного ветра тундры, что он изредка кашлял, ощущая во рту неприятный вкус городской мокроты. Перед ним лежали раскрытые папки с какими-то безликими протоколами, большую часть листа занимали размашистые подписи в шапках документов, он даже не старался вникнуть в их суть, пробежавшись глазами по первым двум. Документы были столь же громоздки, сколько и бессмысленны по своей сути. Дима устало смотрел в закрытое неровными жалюзи окно, сквозь которые робко пробивалось первое весеннее солнце.

В кабинет вошел плотный чуть лысоватый мужчина в идеально отглаженном костюме. За ним следом вошли высокий парень в дорогой оправе на большом приплюснутом носе и худощавый мужчина в строгом темно-сером костюме. Парень сразу бросил свой светлый пиджак на стул и стал готовить себе чай. Плотный мужчина почему-то подмигнул Диме и сел напротив него, худощавый мужчина сел за соседний стол и стал с безучастным видом просматривать сложенные на столе папки с документами, подписывая некоторые из них.

– Ну, ознакомился?
– спросил Диму плотный мужчина.

– Вкратце, - сухо ответил Дима, он не знал, как их зовут, из этих троих он знал лишь худощавого мужчину, он несколько раз приезжал к ним на участок, вроде он был руководителем подразделения или начальником службы, фамилия еще такая простая, то ли Иванов, то ли Петров.

– Ну, и что скажешь?
– воодушевился плотный мужчина, от нетерпения вытирая резкими движениями накатившие на лоб крупные капли пота.

– Александр Николаевич, вам чай сделать?
– спросил его парень в очках.

– Не надо, и так уже целый день пью. Ну, так что Дмитрий, что скажешь?

– Ничего не скажу, - ответил Дима плотному мужчине, чем вызвал у него на лице крайнее удивление и непонимание.

– Ну как же, тут же все написано, - засуетился он, листая файлы в папках.

– Ну и что, - пожал плечами Дима и снова принялся ловить взглядом солнечные лучи в окне.

На него бросил взгляд худощавый мужчина и задумчиво склонил голову, слегка прищурившись, но скоро вернулся обратно к своим папкам.