Когда тают льды. Песнь о Сибранде
Шрифт:
– Приветствую тебя, Сибранд, маг второго круга, – первым произнёс мастер Йоаким. Голос старого мага оказался внезапно громким, раскатистым. – Опробуй новые силы!
Я нехотя тряхнул рукой, чувствуя, как охотно вспыхивает на пальцах весёлый разряд; одной рукой раскрутил и выпустил в небо привычный до ломоты в зубах электрический шар. Сплюнул огненное заклинание – плеснули во все стороны рыжие языки, расстелились под ногами отпрянувших мастеров. Вообще-то я хотел выстроить вокруг себя огненную стену, как показывала нам мастер Сандра, но непослушная стихия даже сейчас отказывалась мне служить. Торопливо воздел руки, опуская их ладонями вниз – и сорвавшиеся
– Браво, юноша! Браво! – удовлетворённо закивала мастер Сандра. – Пре-вос-ход-но! Как я рада! Маг второго круга!..
– Я тоже рад, – раздался за спиной холодный голос. – Убийство новичка стало бы позором для рода. А не бросить вызов я просто не могу.
Лица мастеров застыли, будто причудливые маски: мелькнувший интерес у Люсьена, тревога у Деметры, изумление напополам с ожиданием у мастеров Йоакима и Турралиса. Я развернулся, рассматривая Аркуэнона Дейруина без особого восторга. Чем серокожего так задело моё испытание? Или… его результат?
– Прости, что прерываю, дражайшая Деметра, – продолжал между тем альд, глядя не на невесту – на меня. – Но этот… человек касался тебя. На глазах у всех. Согласно обычаям моего народа…
– Духа ради, Арк, перестань, – поморщилась госпожа Иннара, бросая быстрый взгляд на замерших за преградой адептов. – Не время и не место.
– Не вижу проблем, – так же отстранённо ответил Дейруин, коротко махнув рукой. Мгновенно призрачный барьер, отделявший мастеров и испытуемых от прочих адептов, покрылся густой болотной ряской, куполом скрывая нас от глаз и – мог даже поспорить – ушей оставшихся за преградой. – Теперь в свидетелях лишь мои товарищи и… уважаемые мастера.
– Арк! – уже не сдерживаясь, крикнула Деметра. – Ты в своём уме? Маг второго круга или нет, Сибранд по-прежнему слабее тебя! Много ли чести тебе победить его в магическом поединке? И… чего ради?!
– Кого, – с лёгкой улыбкой, от которой повеяло холодом, как из горного ущелья, отвечал Дейруин. – Со смертью мастера Дамиана за тебя отвечаю я. Так было оговорено с твоим отцом…
– Моим отцом! – лицо Деметры исказилось от ярости и боли. – Лицемер!..
Она не прибавила ничего больше, оборвав себя на полуслове, но я внезапно понял, насколько одинокой чувствовала себя госпожа Иннара во вверенной ей крепости – одна против всех, в хитросплетении заговоров и кровавых убийств. Понял я и ещё кое-что: если Деметра подозревала, что жених виновен в смерти Сильнейшего, и при том мирилась с его присутствием, значит, на кону стояло нечто больше, чем собственная честь. И бросить крепость, оставив её на растерзание новым владельцам, бруттская колдунья отчего-то никак не могла…
Всё это вихрем пронеслось в моей голове, пока светловолосый альд увещевал разъярённую невесту на родном языке, а Деметра заслоняла меня собой, подстёгивая жениха колкими фразами.
– Маг пятого круга против новичка второго, – презрительно скривилась колдунья, – равная расстановка сил, ничего не скажешь!
– Никто и не говорит про магический поединок, – пожал плечами Дейруин, отчего тёплый плащ колыхнулся волной, открывая взору длинные ножны у пояса. – Более того, человек может использовать свою магию в каком угодно виде – даю
– Арк, – вновь начала колдунья, но я мягко отстранил низкорослую бруттку, встречаясь с альдом взглядом.
Тот был достаточно высок даже для своего народа, но всё равно уступал мне в росте, массе и, вероятно, физической силе тоже. Худой и жилистый, он казался достаточно искусным в воинском мастерстве, судя по осанке и повадкам. Передо мной стоял действительно достойный противник, хотя и не самый опасный из тех, которых я встречал.
– Я, конечно, уступлю просьбе возлюбленной невесты, – чётко и раздельно проговорил Дейруин, глядя мне в глаза, – если человек принесёт свои извинения… и попросит прощения так, как это положено у моего народа.
Я усмехнулся, качнув головой. Самоуверенность сгубила не одного талантливого воина – погубит и не менее талантливого мага. Не отрывая глаз от соперника, повесил обратно на грудь священный символ – не в руках же держать – и разлепил наконец губы:
– Я готов.
Альд переспрашивать не стал: готовность мою назвать миролюбивой не смог бы даже милосердный Дух. Впрочем, Дейруин не слишком удивился: явно не рассчитывал на то, что и впрямь начну раскланиваться и просить прощения за то, что тронул его невесту. Видит Дух – тронул бы ещё раз. Так что, вероятно, оскорблённая гордость ревнивого жениха была вполне оправданной…
– Отойди, дорогая Деметра, – попросил альд.
– Дейруин, – с силой выговорила дочь Сильнейшего, закусывая губу.
Аркуэнон внезапно улыбнулся – почти искренне, как мне показалось.
– День испытаний нового круга, – проговорил он, – должен орошаться жертвенной кровью. Жаль, что бруттские обычаи так изменились со временем – сказывается влияние диких стонгардских племён и сикирийской безалаберности.
После этих слов очень захотелось врезать длинноволосому; едва сдержался. Диких племён! Да история Стонгарда самая древняя среди человеческих народов!..
Увлёкшись мысленным противостоянием с соперником, не сразу почувствовал, как в ладонь скользнули тонкие пальцы – и тотчас её торопливо покинули, оставляя в сжатом кулаке тонкий обод незамысловатого перстня. Деметра уже отошла, так что смотреть ей вслед я не стал, постаравшись незаметно надеть на палец подсунутое ею кольцо. Едва налезло на мизинец, да и то натянулось не до конца. Госпоже Иннаре я верил; если она посчитала, что мне это необходимо…
– Удачи, варвар! – раздался позади голос Люсьена, тотчас похороненный под шиканьем мастера Сандры.
– Я могу поделиться с человеком оружием, – предложил тем временем альд, пока я неспешно мерил шагами арену.
В одном её конце находились мастера гильдии, в другом – Эллаэнис с заезжими альдами Фавианом и Брейгорном, тенью следовавшими за Дейруином, куда бы тот ни шёл. Именно в их сторону, стараясь не упускать альда из виду, я и перемещался – неторопливо, плавно, чтобы не отпугнуть раньше времени.
– Нелюдь может не беспокоиться, – ответил я на родном языке, – я найду себе.
Кажется, приземистый Брейгорн понял раньше, но я оказался всё же быстрее – пальцы сомкнулись на рукоятях длинных альдских клинков, и я вырвал их из ножен резко, порывисто, тотчас разворачиваясь к обезоруженным нелюдям спиной. Ненавидящие взгляды чувствовал кожей, но ни один из телохранителей не выразил возмущения вслух – вряд ли от стыда, скорее из почтения к своему предводителю, которому всецело принадлежала честь обагрить моей кровью день испытаний.