Когда тают льды. Песнь о Сибранде
Шрифт:
– Прекрасно! Сибранд! Прекрасно! Помнишь, я говорила? Воздух – твоя стихия! Ну, кто прав?!
Я только сдавленно улыбнулся, не отводя глаз от сияющей Деметры. Бруттская колдунья была необыкновенно хороша в день испытаний: чуть раскрасневшаяся, с блестящими глазами, в новой изумрудной мантии, выгодно подчёркивавшей все достоинства невысокой фигуры, она бы ласкала взор ещё больше, не находись при ней светловолосый альд, наблюдавший за невестой издалека.
Рядом с Дейруином находились и его телохранители, Фавиан и Брейгорн, поглядывавшие на адептов стонгардской гильдии с тем же выражением, с каким изучает насекомых деревенская ребятня, – со смесью любопытства и брезгливости. К моему удивлению,
Вначале я не хотел принимать участия в испытании нового круга. На уговоры товарищей по занятиям внимания не обращал, а вот веское слово моего личного учителя неожиданным образом повлияло.
– Что тебе терять? – едко поинтересовался Люсьен, когда я упомянул о своих сомнениях. – Боишься себя уронить в глазах Деметры? Расслабься, она и так всё о тебе знает. А если не попробуешь, то тем более уважать не будет! Или перед красавчиком Арком стесняешься? – вдруг проницательно заметил брутт. – Заканчивай со своими враждебными взглядами, староста! Дейруин не слепой, видит не хуже, чем я. И поверь, тебе не нужен такой враг, как он. Так что расслабь плечи и дыши носом! Представь… ну не знаю, представь, что он уже мёртв! Тебе ли бояться мертвецов… капитан?
На этом слове Люсьен будто споткнулся, но я не проверял своих подозрений, хотя так ко мне обращались только знакомые легионеры. Поверить в то, что брутт имел какое-то отношение к имперскому легиону или к отделу особых дел, я отчего-то никак не мог.
Учитель из Люсьена получился неплохой. Молодой колдун растолковывал простейшие принципы магии тела и разума нетерпеливо, объясняя это собственным безразличием к этой сфере искусств, притом достаточно жёстко, но на удивление доходчиво: я почти не переспрашивал. Походя Люсьен разжёвывал мне упущенные моменты магии тьмы и света, прояснял некоторые элементы магии стихий и, кажется, сам увлёкся моим обучением. О какой-либо ответной благодарности брутт, хмурясь, велел не заикаться, и я оставил этот вопрос: Дух знает, что там творилось внутри у мрачного, ершистого и переменчивого, как погода, молодого колдуна.
Лето минуло незаметно – впервые на моей памяти. Обыкновенно короткие тёплые месяцы я проводил за работой – сбор урожая, заготовки на зиму, тихие вечера и радостные детские голоса на улице – теперь же я попросту не обратил внимания ни на распустившиеся во внутреннем саду крепости яркие бутоны, ни на весёлые горные ручьи унтерхолдского ущелья, ни на весёлое солнце, выглянувшее из-за серых весенних туч. Копошение земледелов в долине и ожившие торговые пути у подножия гор вызывали лишь отстранённый интерес: все эти люди там, внизу – зачем живут? Ради чего стараются? Столько суеты – так непривычно для Стонгарда… Приходу осенних холодов даже порадовался, с новой силой вгрызаясь в обрывки знаний, которые щедро бросал мне Люсьен, и которые дарили мастера Сандра, Йоаким и Турраллис. Деметра всё реже проводила столь необходимые занятия по магии тела, духа и разума, но из всех адептов я один не возмущался таким положением дел. Я – понимал. То, о чём думают остальные, меня не касалось.
Наконец магический ритуал, описанный Сильнейшим в бумагах, был тщательным образом расшифрован и изложен Люсьеном в доступном виде. Под строгим присмотром своего невольного учителя я даже воспроизвёл его несколько раз – и всегда неудачно. Брутт только плечами пожимал, но добивать меня едкими шутками не стал, проронил только, что нужно попрактиковаться, и у меня непременно получится.
– Должно, –
Похвала из уст человека, который без понуждения никому доброго слова не скажет, много значит. Я согласился.
Готовился к испытаниям практически в одиночку, время от времени заглядывая к Люсьену за советом, и поначалу ни на что не надеялся – только на то, чтобы не опозориться так уж сильно. Не хотелось быть первым с конца, а потому я напрягал последние силы, чтобы выдавить из себя всё, на что способен. И к удивлению собственному и окружающих, у меня это получилось.
– Уважаемые мастера, – обратилась к учителям Деметра, одарив меня напоследок взглядом, от которого усталый орёл внутри меня вновь гордо раскинул крылья, – я жду от вас слова. Кто первый?
– Да. Да, конечно! Юноша хорош, – быстро заговорила мастер Сандра, взмахнув пухлой рукой. Внешность обманчива: я видел, как, испытывая магов второго и третьего круга, пожилая женщина одним щелчком пальцев останавливала ледяные волны, бушующие стихии и огненные смерчи. – Нет, ну правда! За полгода… такой результат. А ведь способностей нет. Совсем почти нет! Когда пришёл, помнишь? Каким он был. А теперь! Не иначе, занимался с ним кто, – тут глаза мастера стихий безошибочно остановились на Люсьене, и молодой брутт неловко усмехнулся, пожимая плечами.
– У меня вопросов тоже нет, – подтвердил мастер Йоаким, с тревогой поглядывая на мрачного, как туча, Турраллиса. – Старается человек, да и владение магией воздуха поражает…
– Он – стонгардец! – и впрямь не выдержал старый альд, сжимая кулаки. – С каких пор чистоту магических искусств дозволено осквернять дурной кровью? Если и научатся чему, то, как звери, используют это лишь во вред! Стонгардец-маг – позор!
– Для магов или для стонгардцев? – со странной улыбкой уточнила Деметра. – Мастер Турраллис, право, здесь не место для обсуждения наших взглядов. Что вы думаете о Сибранде? Помимо того, что он стонгардец и магом быть не должен?
В старом альде, похоже, чувство справедливости боролось с личными предпочтениями, – но к чести Турралиса, первое победило.
– Алхимик из него неплохой, – буркнул он. – На пару с толстяком – лучшие на первом круге.
– Вот и отлично, – улыбка Деметры стала совсем искренней. – Люсьен! Есть, что добавить?
Молодой колдун глянул на меня и ухмыльнулся, перебрасывая неизменный посох из одной руки в другую.
– А почему бы и нет? – ожидаемо поинтересовался он. – Мы ещё будем гордиться им!
За спиной кто-то несдержанно поперхнулся воздухом, – мельком обернувшись, разглядел за магическим барьером компанию Айлина. Успешно прошедшие испытание, теперь уже маги третьего круга едва не приплясывали от восторга, подбадривая меня жестами и яркими вспышками магических светлячков. На душе потеплело: всё-таки здесь, среди колдунов, я повстречал товарищей не хуже старых легионеров, дороги с которыми, как показала жизнь, всё же разошлись. С бывшим соратником, а теперь начальником имперского легиона Витольдом отношения за короткий срок скатились от крепкой дружбы до отстранённой неприязни; с юными магами получилось с точностью наоборот. Приятно осознавать, что я для новых знакомых тоже не пустое место.