Когда-то там были волки
Шрифт:
— То есть…
— То есть мы решили квалифицировать это дело как предполагаемое убийство.
— А не мог с ним произойти несчастный случай или что-то вроде того?
Мог, конечно. В такой глуши, как здесь, человека подстерегает много опасностей. Места тут дикие, и порой пропадают пешие туристы. Однако мы всегда находим тела. А теперь еще нельзя исключать нападения животных.
— В этом случае вы бы точно нашли останки, — заверяю я ее.
Бонни кивает.
— Мы приняли во внимание ваше экспертное мнение. Но у вас есть веские причины
— Что, всех?
— Если только вы не сможете определить конкретного виновника, и потом нужны будут доказательства, что он действовал в одиночку.
Предоставить которые, как ей известно, будет очень трудно.
— Можно тогда вопрос? — продолжает Бонни. — Где вы были в тот вечер, когда Стюарта Бернса видели в последний раз?
— В пабе в городе, а потом поехала домой с Дунканом.
— К нему домой?
— Да.
— Во сколько это было?
— Ну, примерно около девяти.
— И вы провели там всю ночь?
— Да.
— Спасибо, Инти, я включу это в ваше дело.
Она не спрашивает меня, был ли он там всю ночь, и я ничего не говорю. Думаю, потому, что, разоблачая его ложь, я бы обнаружила свою. Но, кроме того, внутренний голос советует мне молчать, пока у меня не появятся доказательства или, по крайней мере, твердая уверенность, а не только это ужасное интуитивное чувство, что именно Дункан убил Стюарта. Я не хочу подставлять его, если на самом деле он тут ни при чем.
— Как вы сужаете круг подозреваемых в таком деле? — интересуюсь я.
Она пожимает плечами.
— Рассматриваем каждого, с кем Стюарт мог конфликтовать, каждого, у кого были причины желать ему смерти или причинить вред. Без тела это всегда труднее.
— А что, если дело вообще не в Стюарте?
— Что вы имеете в виду?
— Ну… избавиться от человека, не оставив никаких следов, — удобный способ заставить всех сделать вывод, будто его съели только что завезенные волки, которых все так твердо вознамерились выжить отсюда.
Бонни медленно кивает.
— Я понимаю. Мы рассмотрим эту версию.
— Спасибо, Бонни. — Я встаю, собираясь уходить.
— Встретимся у Дункана в следующий раз? — оживленно спрашивает она.
Я медлю перед дверью.
— Слушайте, Бонни. Он сейчас выглядит не очень привлекательно. Спит с замужними женщинами, спит с несколькими женщинами одновременно.
Бонни неловко ерзает на стуле.
— Не знаю, что сказать вам, Инти.
— Скажите мне, считаете вы его хорошим человеком или нет.
— Я считаю его просто человеком.
— Да, я так и подозревала.
Сидя в машине, я набираю в «Гугле»: «Дункан Мак-тавиш, старший суперинтендант». Появляются результаты поиска, в основном ссылки на газетные статьи о Стюарте Бернсе, где Дункан упоминается как полицейский, возглавляющий следствие. Также его имя мелькает в статьях обо всех мелких и тяжких преступлениях в районе за
Страниц в соцсетях, куда я могла бы тайком заглянуть, у него нет. А потому я звоню Фергюсу и приглашаю его выпить.
В пабе тихо. Мы с Фергюсом сидим за угловым столиком, перед нами кувшин пива и миска с чипсами. Я пиво не пью, но он этого не замечает. Некоторое время мы беспечно болтаем — вернее, болтает Фергюс, а я слушаю и чувствую его возбуждение; думаю, он тоскует по временам, когда вечеринки продолжались до утра. Он рисует картину своей юности: безудержное веселье в окружении таких же неугомонных товарищей, обожающих друг друга и, как любой скучающий молодой человек, растущий в маленьком городе, стремящихся разнообразить опыт.
— Если честно, я здесь как в ловушке, — признается Фергюс. — Шестнадцатилетний подросток, попавший в тело сорокалетнего мужчины.
— А Стюарт тоже был в вашей компании? — спрашиваю я.
— Конечно. И Лэйни. И Дункан, и Амелия. Мы все вместе в школе учились.
— Что, по-твоему, с ним случилось? Фергюс качает головой.
— Возможно, ему просто все это осточертело.
— Что — все?
— Ферма. Такая неблагодарная жизнь. Не знаю, странно все это.
У меня возникает впечатление, что ему неловко разговаривать об этом со мной, пришлым человеком. Я ненавязчиво пытаюсь навести его на интересующую меня тему, но в последнее время нена-вязчивость мне плохо удается.
— И все равно, думаешь, он бросил бы жену вот так? Внезапно, не сказав ни слова?
— Маловероятно. Никто не мог обвинить Стюарта в том, что он не любил свою жену.
Ну конечно, он, похоже, намеревался залю-бить ее до смерти.
Фергюс напрягся.
Они были вместе со школы, — говорит он так, словно это все объясняет, хотя, может, так оно и есть. — Все мальчишки здесь были хоть немного влюблены в Лэйни. Но она выбрала Стюарта. Он был привлекательным, добрым, все такое, и все знали, что им суждено быть вместе.
— Что же изменилось?
— Ничего.
Я качаю головой. Они все идиоты здесь, что ли? Неужели никто не замечал, что женщине явно угрожала опасность?
— Я хочу сказать, что, наверно… — Фергюс ненадолго задумывается. — Выпивка для некоторых мужчин — как проклятие, человек перестает быть самим собой. Стюарт все время пытался бросить, но было время, когда я мог бы поспорить на деньги, что из них двоих исчезнет она.
— Ты имеешь в виду — уедет или ее убьют? — в открытую спрашиваю я.