Когда убивает любовь…
Шрифт:
К счастью, я могу похвастаться хорошей физической формой. Если бы я не была такой выносливой, то сдалась бы уже на середине лестницы. Так что я непринужденно следовала за водителем, не высказавшим, к его чести, никакого возмущения по поводу веса моих чемоданов.
Когда мы достигли конца лестницы, мне все-таки потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя. Я стояла и, тяжело дыша, осматривалась по сторонам.
Передо мной располагалась маленькая площадка. Громоздкие цветочные горшки, в которых росли рододендроны и розы, не смягчали
Водитель бодрым шагом двинулся к входу в замок. Остановившись у массивной двустворчатой двери, он посмотрел на меня через плечо:
– Ну, что там? – прокричал он грубо. – Вы идете или нет? Сэр Роберт уже ждет вас. Он очень не любит, когда его заставляют ждать!
Я поспешила к нему. Створки двери резко скрипнули, когда водитель толкнул их и вместе с моим багажом исчез внутри замка.
Чувство отчаяния, охватившее меня при одном только взгляде на здание, усилилось. Но пришлось шагнуть внутрь вслед за водителем.
Я попала в просторный холл. Пара побитых молью ковров и несколько картин висели на неоштукатуренных стенах. Влево и вправо от холла уходили дугообразные коридоры. На другой стороне холла располагалась еще одна двустворчатая дверь.
Неожиданно раздался резкий стук, и я увидела, как на другой стороне холла кто-то повернул круглую ручку двери. Затем двери медленно и со скрипом распахнулись. В дверном проеме появился худой человек в инвалидном кресле. В сером свете сумрачного холла он был похож на привидение. И хотя я не видела его лица, но чувствовала, что он внимательно разглядывает меня.
– Вы Бренда Логан? – донесся до меня хриплый, недружелюбный голос. Создавалось впечатление, что мужчину явно не удовлетворили результаты первичного осмотра моей внешности.
– Да, это я, – ответила я и начала злиться, потому что этот мужчина и вся эта обстановка стали меня пугать.
– Вы очень молодо выглядите, – угрюмо проворчал он.
Самообладание постепенно возвращалось ко мне.
– Обычно, я расцениваю такие замечания, как комплимент, – заметила я с сарказмом. – Но из ваших уст это звучит, скорее, как оскорбление.
Мужчина закашлял:
– Простите, пожалуйста, я лишь надеялся, что мне пришлют зрелого человека. Дело в том, что для моего сына и меня слишком многое на кону. Речь идет о жизни и смерти! Такая неопытная, молодая женщина, как вы, очевидно, вряд ли сможет помочь.
– Все зависит от того, что вы от меня ждете, – ответила я спокойно. – Может, для начала, вы расскажете, зачем заставили меня ехать в такую даль?
Я выдержала небольшую паузу и продолжила:
– Или вы хотите приказать своему немому водителю отвезти меня обратно в Глазго? Если честно, я сделаю это без особого сожаления.
– Нет, нет, –
– Миссис Логан, – поправила я.
Он кивнул, давая мне понять, чтобы я следовала за ним в комнату.
– Меня зовут Роберт Трудор, – проговорил он. – Сэр Роберт Трудор. Нам нужно многое обсудить.
С этими словами он развернул инвалидное кресло и исчез за створкой двери. Я сдержанно вздохнула и отправилась следом. Мои шаги глухо раздавались в полутемном холле. Еще никогда я не чувствовала себя настолько неуютно, как здесь, в замке Гэлли.
* * *
Комнату за двустворчатой дверью, пожалуй, можно было назвать залом. На противоположной от входа стене было шесть окон, из которых открывался вид на скалистый берег и море. Напротив двери стоял письменный стол, настолько громоздкий и массивный, что сдвинуть его с места смогли бы только несколько дюжих мужчин.
Судя по всему, зал служил Роберту Трудору рабочим кабинетом. На эту мысль меня натолкнул компьютер, стоявший на столе, и несколько стеллажей с папками. Но они меркли на фоне многочисленных африканских предметов искусства, которыми было заставлено помещение.
Тотемные столбы возвышались почти до потолка и изображали жутко изуродованных людей. На полках стояли фигурки из эбенового дерева и слоновой кости всех мыслимых размеров и форм. Один из углов зала занимала целая батарея барабанов. Стены покрывали предметы культа и маски, а на полу, покрытом толстым ковром ручной работы, стояли большие деревянные чаши, в которых поблескивали полудрагоценные камни.
Пока я с восхищением осматривала зал, сэр Роберт на своем кресле ловко заехал за письменный стол. Меня не отпускало чувство, что все это время он не сводит с меня глаз.
Мужчина явно наслаждался моим восхищением.
– Вы удивлены, – констатировал он и улыбнулся.
– Правда, я не знаю, чему я удивлена больше, – ответила я дерзко, – компьютеру в этих старых стенах или потрясающей коллекции африканских предметов искусства. Многие из них – очень ценные антикварные вещи. То, что вы собрали в этом зале, явно не ширпотреб, который африканцы делают для туристов. У ваших вещей есть история.
Сэр Роберт самодовольно улыбнулся. Он указал на старое кресло, видимо, сделанное еще в английский колониальный период.
– Насколько я вижу, вы кое-что понимаете в африканской культуре, – сказал он, не скрывая насмешки в голосе.
– Не больше, чем любой другой ученый, – ответила я холодно и села в кресло.
Роберт Трудор выглядел худым и изможденным. Седые и жидкие волосы, глубокие морщины на лице. Эти морщины явно свидетельствовали не только о возрасте, но и о тех событиях, которые пришлось пережить этому мужчине.
Тем обиднее и унизительнее показалось мне его язвительное замечание по поводу моих способностей.