Когда вмешалась жизнь
Шрифт:
Плюх!
Оба посмотрели на мокрую массу, вывалившуюся из дна пакета.
— Маффин?
Она покачала головой.
— Пончик.
— В ресторане ты отказалась от десерта.
Они продолжали смотреть на пончик.
— Я наелась закусками и ужином.
— Значит, после полуночи ты отправилась в незнакомый город на поиски пончика?
— Двух пончиков. Первый я съела еще до того, как пошел дождь. — Паркер пожала плечами. — Я проснулась. Ты спал. Я думала разбудить тебя, но ты выглядел слишком
Он посмотрел на нее.
— И ты не собиралась будить меня, чтобы я пошел с тобой?
— Нет. По… — ее лицо покраснело, — …по другим причинам.
— Из-за поцелуя на ночь?
— Возможно. — Она рискнула быстро взглянуть на него.
— Или из-за чего-то большего?
Она покачала головой полдюжины раз.
— Я не знаю.
— Но предпочла пончики «большему»? И под «большим» я имею в виду себя. Ого… это серьезный удар по моему эго. — Леви нажал кнопку, открывающую багажник. Достал оттуда полотенце. — Прошу прощения. Мне кажется, в моей машине немного накапало.
— Мне жаль. — Паркер поморщилась.
— Я вижу, — сказал он с максимально возможным сарказмом, протирая сиденье и внутреннюю часть дверцы. — Идем.
Она последовала за ним к лифту.
— Частный гараж. Круто. Как и твоя машина. Красный — мой второй любимый цвет.
Когда лифт стал подниматься, он взглянул на нее, задаваясь вопросом: сможет ли когда-нибудь ее понять. Но даже после того, как она заставила его чертовски понервничать и намочила салон его машины, он все равно жаждал шанса ее понять. Вероятно, даже больше.
— Сегодня вечером красный, определенно, был твоим цветом.
Ее губы растянулись в крошечной улыбке.
— Спасибо.
Когда она вошла в прихожую, ее лицо исказила гримаса.
— Прости. — Она уставилась на лужу на полу, с ее одежды продолжало капать. — Я сниму ее, прежде чем причиню еще больший вред.
Его взгляд оторвался от лужи.
— О… я принесу тебе полотенце или халат…
Она сняла футболку, не сводя с него глаз.
Леви медленно моргнул и приоткрыл губы.
Словно желая, чтобы он смотрел, она выдержала его взгляд, стягивая с себя мокрые шорты, выйдя из них и снова встав прямо.
Не облажайся.
Он сглотнул, до безумия боясь прервать их зрительный контакт. На ней был бюстгальтер телесного цвета и черные трусики. Деталей он не рассмотрел. Но очень хотел.
Один шаг. Второй. Она двинулась к нему. Затем прошла мимо, сцепив их мизинцы и поведя его по коридору. Повернув направо в его спальню, она отпустила его палец и продолжила путь к изножью кровати, встав к нему спиной.
Леви протянул руки. Они тряслись. Он сжал их в кулаки. Желание заняться сексом не было чем-то новым. Как и видеть красивую обнаженную женщину в своей спальне. Но эта женщина поставила его на колени. Потому что он хотел не только ее тело.
— Я… — ее голос дрожал так же сильно, как и его руки, — …не знаю, сколько женщин стояло на этом месте… в т-такой скудной одежде.
Она завела руки за спину и расстегнула бюстгальтер, позволив ему упасть на пол.
— Но если ты не понимаешь, что это значит, то…
Леви снял обувь и футболку, бросив их рядом с ее бюстгальтером. У Паркер перехватило дыхание, когда он провел пальцами по ее рукам.
— Как ты это делаешь? — прошептала она.
— Что делаю? — Он сжал ее руки, медленно подняв их над ее головой, а затем завел назад.
— Заставляешь чувствовать меня, будто ты первый мужчина, который когда-либо прикасался ко мне?
Она сжала его волосы в кулак и выгнула спину, когда он провел ладонями вниз, по ее рукам, бокам, животу, дразня ее чуть выше пояса трусиков, прежде чем медленно двинуться к ее груди. Она застонала, когда он обхватил их ладонями, а затем еще сильнее толкнулась в его руки.
— Потому что… — он опустил голову и прижался губами к ее плечу, — …моё прикосновение — единственное, что когда-либо будет иметь значение.
Леви считал ночь в кузове грузовика чертовски захватывающей, даже в пьяном состоянии. Но прикосновение к ней, знание того, что она действительно чувствовала малейший нюанс всего этого, что она хотела этого с ним на трезвую голову и без сожалений, заставило его балансировать на грани гибели.
Она повернулась и обхватила ладонями его лицо.
— Мое сердце бьется так быстро, что трудно дышать.
Довольная улыбка расплылась по его лицу, пока его руки скользили по ее изгибам.
— Я еще даже не начал лишать тебя дыхания. — Присев, он медленно спустил трусики вниз по ее ногам.
Неспешно.
Методично.
Запустив пальцы в его волосы, она удовлетворенно напевала, пока он целовал ее обнаженное тело, поднимаясь вверх.
Так. Очень. Медленно.
— Сегодня мой любимый день. — Леви ухмыльнулся. Его губы были на расстоянии вздоха от ее губ.
Губы Паркер повторяли его движения.
— Ты говорил это вчера.
— То было вчера.
И когда он поцеловал ее, это посрамило его воображение. Это было реально. Здраво. Ясно. По-настоящему.
Когда он поднял ее, Паркер обвила руками его шею, а ногами — его талию, а после опустил ее на кровать. Он недооценил свою неутолимую жажду к ней. Женщина, цеплявшаяся за его тело, собрала воедино все неправильное и сделала жизнь снова правильной.
Леви не мог оторваться от ее губ, поэтому целовал ее сотню жизней, не торопясь, пока его руки отправились исследовать ее тело. Запоминая все ложбинки и впадинки. Отмечая все места, которые заставляли ее стонать, и даже те, из-за которых она ухмылялась, слегка извиваясь всякий раз, когда он касался чувствительного к щекотке местечка.