Когда вы кого-то любите
Шрифт:
— Это просто прекрасно, — выдохнула Элспет, когда Дарли взобрался на сиденье и взял в руки вожжи. Но она понимала, отбросив жадность в сторону, что не могла принять столь дорогую вещь. Принципы всей ее жизни восставали против, предостерегали ее. — Как бы мне не хотелось иметь столь чудесную вещь, на самом деле я не могу…
— Вздор. Это всего лишь маленькая безделушка, брелок. — Он натянул вожжи, пара гнедых дернулась, и легкий экипаж рванул с места. Подхватив футляр с браслетом, скользнувший у нее с
Как будто она не будет думать о нем без алмазного браслета, подумала Элспет.
— Мы обсудим это потом, — сказала она, пытаясь избежать продолжения спора. — Если я еще буду, жива, когда мы доберемся до дома, — добавила она, с трудом сохраняя равновесие на высоком сиденье.
Удерживая вожжи в левой руке, Дарли правой обхватил ее за талию и крепко прижал к себе.
— Не волнуйся, — сказал он с ухмылкой. — Уж мне-то ты точно нужна живой. У меня свои планы. — Пара гнедых неслась во весь опор, он ловко маневрировал на поворотах, чуть подергивая вожжи. — Эта пара любит гонять. — Он нагнулся и поцеловал ее в щеку. — Разве они не прекрасны?
— Я была слишком занята, сочиняя завещание, теперь, когда у меня есть браслет с бриллиантами, — пробормотала она, страстно желая, чтобы кони удержались на неухоженной сельской дорожке.
— Практичная женщина. — На лице маркиза мелькнула улыбка.
— Лучше следи за дорогой, будь так любезен. Все равно я не возьму браслет. Это была пустая шутка, чтобы отвлечься от мысли о смерти.
Дочь викария не переставала удивлять его. Ведь она искренне не хотела брать браслет. И этим разительно отличалась от всех его женщин.
— Я, пожалуй, приторможу.
Через несколько секунд кони замедлили бег, заборы и деревья перестали мелькать, и пульс у Элспет почти вернулся к нормальному.
— Ты всегда ездишь с такой сумасшедшей скоростью? — спросила она, оторвав побелевшие костяшки пальцев от ручки сиденья.
— Я люблю скорость. Вот почему я люблю скачки. И чистопородных лошадей.
— И выигрывать все мало-мальски известные гонки. — Дарли вполне мог прожить только на одни выигрыши на скачках.
Он пожал плечами:
— Я люблю выигрывать. А ты?
— У меня выбор гораздо более ограничен, чем у тебя. Он бросил на нее прищуренный взгляд:
— Он не должен быть таким. Позволь мне одолжить тебе денег, раз уж ты не хочешь брать взаймы на стороне. И у тебя будет выбор в жизни, твой брат будет платежеспособен, и ты сама сможешь обрести столь желанную независимость.
— Но все это требует денег, не так ли?
— Не будь такой обидчивой, дорогая. Для этого не требуется состояния, достаточно небольшой своевременной помощи.
— И ты кредитуешь всех расточительных леди, что встречаются на твоем жизненном пути?
— Вовсе не
— Значит, я у тебя единственная бедная церковная мышь, — упрямо заметила Элспет.
— Я не люблю видеть тебя с Графтоном. Ты должна иметь хоть какой-то просвет в жизни. — Такая горячность испугала его самого. — Хотя какое я имею право давать ненужные советы? — добавил он, сдерживая эмоции. — Прости меня.
— Может, хватит обсуждать все это? — холодно сказала она.
— Да, конечно. — Его голос был столь же холоден; все ее проблемы могли быть решены простым банковским чеком.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Стук лошадиных копыт, приглушенный скрип рессор фаэтона внезапно стали громкими в мелькающих лучах солнца, в воздухе повисло напряженное молчание.
— Не знаю, как насчет тебя, — наконец произнесла Элспет, — но я так редко выбираюсь из дома, что не люблю ссориться на отдыхе. — Она одарила его примиряющей улыбкой. — Мир?
Он улыбнулся в ответ, легко простив ее.
— Это была полностью моя вина.
— Да, твоя. Ты слишком богат, Дарли. Вот в чем твоя проблема. О Господи, мне не следовало говорить этого, ведь я хотела быть…
— Послушной?
— Прости меня. — В ее голубых глазах вновь блеснул огонь.
— Погоди, погоди, дорогая, это я прошу прощения… за то, что разозлил тебя, за мое богатство и за все остальное, что могло обидеть тебя.
— А может, я потребую нечто большее, чем просто извинение. — Она хитро улыбнулась, вновь обретя хорошее настроение. — Что-то более существенное.
— Насколько существеннее? — процедил Дарли, делая ударение на каждом слоге.
— Дело не в том насколько, главное — когда? — парировала она, азартно вскинув брови.
— Мы могли бы остановиться прямо здесь.
— Ну, если бы я разделяла твою склонность к эксгибиционизму, мы, конечно, могли бы, — насмешливо заметила она.
— Тогда, боюсь, тебе придется подождать. Элспет мило надула губки:
— Не слишком долго, я надеюсь. Разве я не говорила, что снова видела тебя во сне прошлой ночью?
Он едва не съехал с дороги и не остановил фаэтон тут же, мысль о ее томных грезах вызвала у него почти неудержимое вожделение.
— Трава прохладная, и я гарантирую, что никто не увидит нас. — Он кивнул в сторону видневшейся впереди лужайки.
Элспет скорчила гримаску:
— Мне там будет неудобно.
Имея богатый опыт и зная, как заставить женщину забыть о комфорте в самых разных местах и обстоятельствах, Дарли еще колебался, мысленно споря с ней. Но ведь она не была эксгибиционисткой, как она сама заявила. С другой стороны, уж он-то не был монахом по определению.