Когда земли окутает мрак

Вуд Яна

– Тьфу ты, – сплюнул Мар. – Изворотливый, как червяк.

– Скорее как змея, – заметил Брон. – Коварная и смертельно опасная.

– Гадюка, – поддакнул Хед.

– Долго ты намерен продолжать представление? – Хейта скрестила на груди руки.

– Бросим его в темницу, – предложила Харпа, – подержим без еды и воды несколько дней, посмотрим, как запоет.

– Нельзя так! – вперед протиснулась дородная Формэра. – Мучить его в темнице. Вдруг он правда не виноват?

– Он ведь заботился о нас, – поддержал ее привратник. – Укреплял

деревенские стены.

– За дэрью, – хмыкнула Харпа.

– Всё равно, – не желал сдаваться привратник. – Гул проявил себя достойным старейшиной.

– Тогда пусть объяснит это!

Звонкий голос заставил всех обернуться. Под ноги Гулу со звоном шлепнулся небольшой мешок. Перед путниками, скрестив на груди руки, стояла Тэя. Позади нее высился долговязый Дэйр.

– Ребята! – воскликнул Гэдор. – Где вы были? Мы вас обыскались!

– Вернее, я, – вставил Брон. – Обыскался. Потому что поиски доверили мне. Осмотрел окрестности и деревню. Даже в колодец заглянул.

На губах Тэи заиграла лукавая улыбка.

– Мы были в подземелье. Я предложила Дэйру там укрыться. Знала, что там нас не станут искать. – Она поглядела на следопыта. – Но, по правде, у меня из головы не шли твои слова.

Гэдор вопросительно вскинул брови.

– О плате, которую Гул получил за свое предательство, – пояснила девочка.

– Мы принялись обыскивать все ходы и ниши, – сказал Дэйр.

Тэя кивнула.

– И нашли.

Мар пнул мешок носком сапога. На землю выкатилось несколько черных монет. Упырь стремительно подхватил одну, покрутил в пальцах, попробовал на зуб и брезгливо поморщился.

– Хоргские деньги. В мире людей они ничего не значат. Но их принимают на черных рынках.

– Там не только деньги, – проговорил Дэйр. – Разноцветные камни, кубки, браслеты, ножи в яркой оправе.

– А еще мы нашли выход, – добавила Тэя. – Если долго идти одним рукавом подземелья, окажешься у деревенской реки, а там и до города рукой подать.

– Вот, значит, что ты задумал. – Хед скрестил на груди руки. – Скормить нас хоргам, спалить тут все драконьим пламенем, чтоб концов не нашли, и улизнуть со всем этим добром. – Он смерил старейшину презрительным взглядом. – Теперь тебе от расплаты не уйти. Но можешь ломать комедию и дальше. Я всегда знал, что твои вдохновенные речи ничего не стоят и на деле ты просто жалкий отъявленный трус!

Гул вскинул голову и что-то в его взгляде переменилось. Исчезла мягкость, будто ее там и не было. Старейшина перестал старательно выпячивать грудь, а плечи его словно раздались в стороны. Он больше не походил на благородного мужа, скорее на обозленного зверя, которого загнали в западню.

– Будь я трусом, не дошел бы так далеко, – процедил он и досадливо сплюнул. – А ведь план почти сработал. Еще чуть-чуть, и я бы получил, что хотел. Но потом заявились вы, как мор на мою голову, – наемники и ворожея! – Он вперил в друзей свирепый взор. – Я сразу понял, что от вас будут одни проблемы, когда вы притащили с собой

эту грязную безродную оборванку! – Бешеный взгляд старейшины остановился на Тэе.

Девочка ничуть не смутилась, только гордо вздернула подбородок. Хейта положила руку ей на плечо, глаза ее озарились грозным пламенем.

– Она – одна из тех, кого ты поклялся защищать, когда тебя избрали старейшиной.

– Ты о том дне, когда я сделал вид, что поклялся? – ядовито отозвался Гул. – Это был единственный способ получить в этой гнилой дыре нечто большее. Власть. Подношения, – он скривился, – хотя и очень скудные.

Хейта угрожающе сощурилась.

– И ты решил нагреть руки на человеческих костях? На крови и страданиях своих сородичей?

Гул издевательски усмехнулся.

– Хорги предложили такую щедрую плату. Как я мог отказаться?

Насилу сдерживаясь, чтобы не испепелить его светом, как Дорга Лютого, Хейта тихо проговорила:

– Что они попросили взамен?

Гул пожал плечами.

– Жителей. И не сообщать об этом в Делор.

Гэдор стиснул зубы.

– Так вот почему оттуда никто не явился!

Старейшина самодовольно ухмыльнулся. Мар подался вперед и оскалился.

– Гад проклятый. Так и подмывает с тобой сотворить то же, что хорги с людьми сделали.

– Мар, – одернул его Гэдор, – судить его будем не мы.

– Знаю я, – огрызнулся тот. – Ему повезло, что не мы. Вряд ли бы я смог себя сдержать! Как вспомню ту пещеру, смрад, кости, кровь и полуголых людей в этом месиве. Что бы тебе ни присудили, гнида, всё будет не так страшно, как им!

Гул поморщился.

– Нашли о ком убиваться. О людях… Жалких отродьях, которые думают, что их жизни имеют значение.

Глаза Брона льдисто сверкнули.

– Единственное отродье здесь – ты.

Хейта подалась вперед. Стиснутые кулаки ее помимо воли озарились волшебным светом.

– Ты хуже даже хоргов. Они убивают других ради еды, а ты – своих же ради наживы.

Гул поглядел на Хейту как на какое-то диковинное животное.

– Значит, сила у тебя все-таки есть, – прищурился он. – С таким волшебством у твоих ног мог бы быть весь мир!

– Мне не нужен весь мир, – ответила Хейта. – Он не может и не должен никому принадлежать.

Гул хмыкнул.

– Но в украшениях хоргов ты бы затмила красотой любую правительницу.

– И кровавые украшения мне ни к чему, – жестко отрезала Хейта. – Если кто решит когда-нибудь судить о моей красоте, надеюсь, он будет смотреть не на побрякушки у меня на шее. Так что можешь засунуть их себе в…

– Хейта! – пораженно воскликнул Гэдор.

Девушка закусила губу, скрестила руки на груди, не отрывая от Гула яростного взгляда. Харпа насмешливо фыркнула и одобряюще похлопала подругу по плечу.

– Что, кстати, будем делать с этими украшениями? – вопросила она.

– И они, и всё остальное достанется жителям пострадавших деревень, – рассудил Гэдор. – Если они решатся их принять.