Кого не взяли на небо
Шрифт:
— Не открывай это, Арманда, — посоветовал Йорген, — Там граната.
— Продавцы рок-магазина — камикадзе? — усмехнулась графиня.
— Владельцы подобных заведений знают, что обречены. Рано или поздно их прикончит менее удачливый конкурент, — донеслось из примерочной.
— Отличная аллюзия на «Helvete», милая, — оценила Арманда, — но мы в тихой Латвии. За последние пятьсот лет самыми страшными злобарями здесь были немецкие рыцари, да пацаны из латышской дивизии СС.
— Баронесса тащится от мёртвых рокеров, —
Крышка ларца откинулась в сторону. Графиня присвистнула.
— Не, ну а чё вы хотели? — проговорила она, обводя полутёмное помещение магазина словно фонарём пузатым белым пакетиком, выуженным из чемоданчика.
— Владельцы этого магазина прекрасно понимали невозможность заработать приличные деньги, продавая это говно, — пакетик, набитый белым порошком, вновь обвинительно очертил контуры торгового зала, — Поэтому они приторговывали вот этим.
— Чё эта? — Йорген потянулся к ларчику.
— Чё эта? — Флёр хищно проявилась возле сестрички, словно мангуст, обнаруживший гнездо, полное змеиных яиц.
— Лично для меня — это то, что превращает скучный и однообразный секс в истинное удовольствие, — ответила им графиня.
— А разве кокаин вставляет таких, как мы? — поинтересовался предвкушающий потеху Йорген.
— Ещё как, милый шевалье, — прозвучали в его голове многообещающие женские голоса, — Ещё как...
* * *
— Мне очень грустно. Я хочу плакать и ебаться, — задумчиво констатировал Йорген, шаря дрожащей рукой возле себя в поисках чего-либо женского.
— Это остаточные человеческие переживания — посткоитальная дисфория, многократно усиленная кокаиновым отходняком, — сообщила одна из сестёр, двигая бёдра ближе к мужчине.
— Гладь нежно, у меня там всё исколото твоей недельной щетиной. Депрессия скоро пройдёт. У нас с баронессой никогда не бывает отходосов.
— Не переживай, шевалье, — Флёр встала на четвереньки, изогнула спину и потянулась по-звериному, став похожей на лысую кошку-сфинкса, — Если здесь нашёлся кокаин, то наверняка найдётся и бутылка доброго виски. Это именно то, что тебе сейчас нужно. Да и я не отказалась бы. Потею, как верблюд.
Она вытерла подмышки краешком огромного флага Конфедерации, послужившей всем троим любовным ложем и поднялась на ноги. Баронесса походила по торговому залу, похлопала шкафчиками, перевернула с грохотом пару стендов с товарами, пнула несколько табуреток и зачем-то разбила стеклянную витрину, устроенную в глубокой кирпичной ниши. Оттуда вывалился скелет в ржавом немецком штальхейме и армейской гимнастёрке, многочисленные дыры которой были залатаны нашивками с логотипами металлических групп. Он вооружился кислотным «фендером», который держал у бедра, словно шмайсер. Скелет был в советских кирзачах, и без штанов.
Баронесса прошла в подсобные помещения,
— Двенадцатилетний Chivas Regal, — она протянула бутылку Йоргену, но к тому времени у шевалье уже был занят рот, как впрочем и у Арманды.
— Прелестно, — молвила Флёр, и устроилась поудобнее на двух кожаных куртках, скомканных в подобие подушек.
Баронесса мурлыкала, наслаждаясь раскрывающимся букетом прекрасного напитка и видами, открывающимися по мере реализации могучего потенциала традиционной позы-перевёртыша.
* * *
— Давайте-ка сюда то, что успели наворовать, баронесса, — Йорген снял с руля одну руку и раскрытая ладонь требовательно протянулась в сторону Флёр, ковыряющей в носу на пассажирском сидении.
— Я бы не хотела будить сестричку, шевалье, вы её совсем замучили, — ответила вампиресса, отталкивая от себя требовательно ожидающую руку.
— Приятно сознавать, что у тебя такая заботливая сестра, — раздался сонный голос с задних сидений, — Но не переживай, моя милая, я уже проснулась. Включайте вашу музыку. А виски остался?
Пикап резко затормозил и остановился. Пустынная трасса, по которой катил одинокий грузовичок, раздваивалась, словно змеиный язык.
— Куда? — спросил Йорген.
— Надо проверить след, — ответила ему Флёр и она вышли из автомобиля.
Из-за пазухи просторного балахона, на котором были изображены красивые женские ноги, торчашие из чана промышленной фарш-машины, Йорген вытащил махровое полотенце, покрытое бурыми разводами и подал его Флёр. Та понюхала тряпку и оборонила, как бы между прочим:
— Отличный кокс, должна заметить, до сих пор жрать не хочется.
Йорген угрюмо молчал.
— А твоя Невенка позволяла тебе только спинку себе отирать после того, как наказывала себя? — баронесса снова приложила к своему горбатому носу окровавленное полотенце и с наслаждением вдохнула.
— Бери след, сучка, и поехали отсюда, — буркнул в ответ хмурый вампир.
— Ты уже не так стремишься к своей возлюбленной, верно, шевалье? — Флёр расхаживала по трассе, крутя носом то вправо, то влево.
Йорген не отвечал и не спорил — баронесса говорила правду.
— Зачем мёртвому вампиру, у которого есть пара прекрасных вампиресс, крутая тачка и чемодан кокаина, какая-то обаятельная дурашка? — баронесса выждала драматическую паузу и театрально вздохнула:
— Они направились в ту сторону, — костлявый белый палец, лишённый ногтей, указал направление.
— Поехали, — скомандовал Йорген, распахивая перед баронессой дверцу пикапа.
Потом уселся сам, но ключ зажигания остался неподвижен. Руки вампира легли на руль да так и застыли. Флёр странно улыбнулась — маскарад дал сбой — два ряда человеческих зубов превратились в четыре акульих.