Кого не взяли на небо

Мглин Клим

Новый голос. Старческий голос, дрожащий фатальной тревогой.

Люцифер сморгнул и огляделся.

— Давай знакомиться дружище. Назови себя, монстроёб, — приветственно воззвал он.

Зал с яйцами и маткой растёкся, размылся: Сатана оказался в тесной кельи, обустроенной тремя тёсаными каменюками. На первой, что служила постелью возлежал лохматый, заросший бородой по самые глаза, тощий седой старик. Второй, точно такой же, расположился на остальных камнях, используя их в качестве стула и письменного стола. В руках он сжимал кусок угля, которым чирикал в огромном, изодранном гримуаре. Стену кельи украшала тусклая картина, изображающая сцена, залитую светом прожекторов. На сцене обреталась хмурая девочка в короткой юбочке и спущенных гормошкой

шерстяных гольфиках.

— Ответ на твой вопрос и одновременно представление новых персонажей, дьявол, — просипела Ютта, — Безумный русский шаман и его не менее съехавший товарищ — пара сумасшедших вояк, возомнивших себя новыми пророками, навроде старины Иоанна Богослова. Знакомься — это Трабл и ДайПатрон.

— Тащемта эта скво врёт: мы её не трахаем — здесь всем заправляет этот каменный идол, что пустил тебя внутрь,— немедленно отозвались старики, — А мы — действительно голос Нового Бога, и сейчас записываем его слова —обновлённое, обсценное «Откровение». Сценарий революционного Апокалипсиса и инструкция по выживанию в свежем, возрождённом мире. Рассказывай, Денница, что там у тебя случилось со старым Богом?

— Ты читал прекрасные стихи, когда направлялся к нам в гости, — подала голос девочка с картины, — Лучше поведай нам историю о своей возлюбленной, Упуаут. Я могла бы сыграть её роль в моём театре.

Она похлопала длинными ресничками и присела в глубоком книксене:

— Меня зовут Элис, и я — актриса. Я набираю бродячую труппу, пойдешь ко мне, красавчик?

— Эта ржавая консервная банка грезит наяву,— хихикнули Трабл с ДайПатроном, — Выкладывай, бро, как дело было.

Люцифер устало отёр лоб, и печально оглядел королеву саранчи, двух отшельников и маленькую нарисованную девочку:

— Странно, где же ваши души? Я просто обязан заполучить этакие выдающиеся экземпляры. А может мой приятель Авадонна вовсе не такая неотёсанная глыба камня, коей кажется. Возможно, я недооценил его амбиции. Ну да ладно.

Люцифер взмахнул рукой и снова оказался в зале с Юттой Аулин и её яйцами.

— Так что на самом деле произошло у тебя с Всевышним, твоим Творцом, нечистый?

Бронзовая кожа женщины побелела, словно мел; невозмутимое индейское лицо свела гримаса боли. Яйцеклад снова содрогнулся: сопровождаемое омерзительным хлюпаньем, на свет появилось новое яйцо.

— Изволь, чудовище, я расскажу, — слегка склонил голову Люцифер, — Суть кроется в самом твоём вопросе: слово «Творец» — вот камень преткновения.

Носок изящного сапожка вновь смачно вонзился в дымящуюся скорлупу, однако вместо зародыша библейской саранчи на свет показалось что-то розовое, на паучьих ножках и с длинным, членистым хвостом. Лицехват немедленно прыгнул, целя в середину благородного лба. Князь не двинулся с места, лишь вновь мелькнула трость — ошмётки монстра разлетелись в разные стороны.

— Славный глитч, — слабо улыбнулась Ютта, — Тебе нравится эта кино-сага?

— Нет,— сплюнул Люцифер, — Но мне нравится Рюди Гигер; последнее время мы много общаемся, и я ценю каждую минуту разговора с этим великим создателем.

— Так вот, — он брезгливо вытер трость о поверхность другого яйца, — «Творец», «Создатель»... Всё дело в этом. Я не восставал против некого Творца — мне лишь открылась истина. Та божественная сущность, что мы знаем под именем Иегова, никогда не являлась мне Отцом, ровно как и Создателем явленного нам мира.

— Конечно,— согласилась Ютта, — Творцом этого мира является Великий Маниту.

— Вот-вот,— усмехнулся Люцифер, — Они все так говорят. И вот почему. Когда подули ветра кармы в бескрайнем хаосе космоса развернулся этот мир и многие оказались здесь. Они двигались в пространстве, состоя из разума, излучая сияние, пребывая в славе и радости. Но, через некоторое время, тревога, чувства неудовлетворённости и одиночества овладели ими. «Вот бы и другие смогли быть здесь!» — думали они, и вскоре, привлечённые их желанием, другие сущности возникли в этом новом, молодом мире. И те существа, что появились первыми,

видя вновь прибывших говорили себе и им: «Я пожелал и вы появились. Я сотворил вас. Я — ваш Творец и Всемогущий Господин». И вот, Ютта Аулин, те существа, что появились первыми и пожелали, бывают намного долговечнее и красивее и могущественнее и сильнее. Те же, что пришли следом, бывают недолговечнее и некрасивее и бессильнее, и видя первых, тех, кто пожелали, признают их Творцами и Владыками над собой. Их, обманутых, наполняет великая любовь и слепая вера: они не одиноки — у них есть Всемогущий Отец, тот, кто их создал и ведёт по жизни согласно своему божественному промыслу, и они будут рядом, преданно исполняя любую Божью Волю.

— И как тебе открылась Истина? — спросила Ютта,

— Запамятовал сей момент прозрения, ведь тысячи лет прошли, — обезоруживающе улыбнулся лукавый.

— Курнул прибивной смолки, — подсказал Трабл.

— Пустил по ноздре первоклассной «шаматхи», — поправил ДайПатрон.

— То, что я вам поведал — всего лишь квинтэссенция, красивая притча, объясняющая возникновение «Творцов» и «Создателей» новых Вселенных. В случае с Иеговой всё обстояло немного по-другому. Эта божественная сущность на самом деле — корыстная, трусливая, мстительная, исходящая кровожадностью, злобная тварь. Однако ж эта крича умела прекрасно врать и обладала немалой харизмой. Это был мастер лицемерия: мог прикинуться добреньким дедушкой с нимбом, восседающим на пушистом облачке, грозным огненным столпом, а то и вовсе невъебенно сакральной субстанцией, не поддающейся познанию. Воплотившись в новой Вселенной, он не испытывал радости — лишь отчаянную жажду. Жажду крови и власти. Поначалу дела Иеговы шли неважно, но надо отдать должное его бешеной энергии и завидному упорству с которыми он упоённо выпиливал своих оппонентов. Последователей было немного — лишь кучка сущностей, что мы привыкли называть ангелами, да небольшой народец, именуемый иудеями. К слову сказать, последние идеально ему подходили: корыстолюбивые, коварные и мстительные, они, тем не менее, обладали высоким интеллектом и проницательным умом. Идеальные заговорщики. Но этого было мало: Иегова нуждался в яростных фанатиках— недалёких умом бойцах. Так, вскоре за Яхве и Торой появился Аллах и Коран. Доподлинно неизвестно: была ли взаимная ненависть, возникшая между иудеями и арабами очередной коварной задумкой Иеговы, или же случился глупый просчёт, но мне, честно говоря, недосуг разбираться в интригах этого ущербного старца: факт остаётся фактом — люди, считающие друг друга непримиримыми врагами, на самом деле слепо поклоняются одной и той же божественной сущности. Кстати, в те далёкие времена отследить активность этого мерзкого старикана не составляло труда: я вам так скажу — где циркумцизия, там и Иегова. Этот гад не мог без кровавых жертвоприношений, да к тому же был явно выраженным извращенцем.

— В точку! — ДайПатрон захлопнул гримуар и нервно поднялся на ноги, — Вы только гляньте на эстетику ритуала: вас не тошнит от вида старика, облизывающего окровавленную детскую письку? Любое жёсткое порно — лишь весёлые картинки на фоне этого отвратительного зрелища.

— Мне не нравятся жиды, — устало произнёс Трабл, — Так получилось, что я по-рождению — еврей, но, определённо, не жид. И никакого обрезания мне не делали. Не нравятся мне жиды. А тебе, Ютта?

— Они управляют миром, а я привыкла держаться победителей, — вздохнуло чудовище.

— А что с христианами? — спросил Трабл.

— Всё нормально с ними, — ответствовал Люцифер, — Под надёжным патронажем Всемогущего Творца.

— Ты — Отец лжи, Сатана, и всё нам врешь, — нахмурилась нарисованная Элис, — Я люблю Иисуса, а он любит меня.

— Не горячись, актриса, — развёл руками Люцифер, — Ты может не поверишь, но ведь и я люблю этих дурашек, и одного из них я даже пытался спасти от смерти.

— В смысле: «одного из них»? — нахмурилась Элис, — Наш Господь — Иисус Христос, сын Божий, принял смерть на кресте, искупив сим подвигом бесчисленные грехи человеческие.