Кого не взяли на небо
Шрифт:
— Я расскажу им, как крест поверг их старых богов.
— Ни слова о Иисусе: обойди эту тему, перепиши историю, — крикнула ему вслед женщина, что красит волосы кровью врагов, — Мы скоро встретим одного, но этот перчик не будет нам врагом: неувязочка однако.
В сумраке, подсвеченным призрачным радужным сиянием, фанатично блеснули глаза кривоногого горбуна.
И больше не было слов: злодеи и мертвецы, вампиры и чудовища, убийцы и маньяки, а с ними и последний на Земле Бодхисаттва встали плечом к плечу.
Перед гусеницами
Йоля стояла чуть впереди всех, обратив бледное лицо к небесам, освещаемым чудесным сиянием Сигни: тройка кельтских богинь, обратившись воронами, унесли девочку на крышу домика смотрителя.
Женского обнажённого локтя коснулась огромная трёхпалая кисть:
— Я как-бы за любовь, и мне тут обещали встречу с Иисусом. Я буду с Вами, не возражаешь, сестра Селести?
Голос Теофила Руха слегка подрагивал; карий глаз снова плакал, а зелёный улыбался.
— Займите своё место в строю, Ваше Преосвященство, — слегка улыбнулась Госпожа.
Кончик датского меча взлетел вверх, указывая. Небо, подсвеченное просветлённой девочкой, разорвалось отвратительной синей прорехой, явив глубокую алую трещину.
— Сейчас она нас накроет, нам всем буквально пизда! — восторженно верещал в чреве «Леопарда» скальд Хельги.
* * *
— Они ждут, архистратиг, — архангел Габриэль распахнул призрачные створки окна и почтительно отступил в сторону, — Все они ждут.
Микаэль шагнул к окну: над бескрайней толпой страждущих душ человеческих парило несметное небесное воинство — великолепные крылья белели, словно облака, сталь клинков мерцала начищенным серебром.
Архистратиг обернулся; взгляд архангела скользнул по пепельной коросте, покрывающей лицо мёртвого Иеговы, сидящего на троне.
Архангел Микаэль тяжело вздохнул и, набрав полные лёгкие воздуха, воззвал:
— Братья мои! Взгляните вниз, взгляните на страждущих, что призваны и страдают, ожидая последнего слова Великого Студии — своего судьбоносного приговора! Настало время претворить заветы Творца: предсказания исполнятся и Судный День наконец-то свершится!
Микаэль замолк и процедил сквозь зубы:
— Всё это так глупо звучит... Что я могу им сказать, Габи?
Габриэль нежно огладил белоснежные крылья вопрошающего:
— Просто разозлись, милый. Просто разозлись.
Микаэль нахмурился и повысил голос: тон его слов вибрировал громовыми
— Я провозглашаю Великий Исход: мы вернёмся на Землю, дабы закончить начатое — Апокалипсис грянет с новой силой, и мы, воины неба, повергнем своих извечных врагов! Мы возвратимся во славе!
Рука архангела обвела океан призрачных фигур, глаза хищно блеснули:
— И каждый из страждущих получит по делам своим земным!
В руках архистратига возник сверкающий горн — труба скорби, предвестник гибели мира явленного.
Микаэль слегка дунул: воинство ангелов встретило протяжный вой радостным гулом; море обречённых душ — мучительным стенаниями.
— Мы вернёмся с победой и я займу трон Отца, — объявил Микаэль.
Армия небожителей взметнула вверх клинки и неприкаянные души пали ниц, не в силах вынести всполохи серебряного ужаса.
Пространство забурлило; белёсые облака, окутывающие сады Эдема, разорвались, явив глубокую щель. Синяя дыра жадно всасала воинство, затем рваные края космической пизды схлопнулись и Рай свернулся в точку.
* * *
Мужчина в зелёном охотничьем костюме старомодного покроя устало разглядывал свой безупречный маникюр, однако и это развлечение ему вскоре наскучило. Он пригладил клинообразную бородку, закинул ногу на ногу, и нетерпеливо побарабанил пальцами, унизанными серебряными перстнями по набалдашнику своей трости. Желая рассеять скуку хозяина, голова сатира попыталась укусить ударивший её палец. Мужчина слабо улыбнулся.
— Что скажешь, Авадонна?
Его собеседник не проронил ни слова: застывшее каменной маской лицо, оставалось безучастным.
Мужчина в зелёном охотничьем костюме порывисто поднялся с обгорелого компьютерного кресла и обошёл кругом мрачное изваяние, разглядывая собеседника будто знающий себе цену, искушённый скульптор.
— У нашего друга весьма импозантный имидж и странный вкус, — заявил он обугленному скелету в пехотной каске, что сидел, прислонившись к бетонной стене заброшенного советского бункера.
— Не каждый решится выглядеть, словно могильное надгробие.
Обрубки крыльев, торчащие из широкой спины ангела смерти, слегка дрогнули, а серая рука перебросила через плечо край римской тоги. Лысая голова развернулась в сторону мужчины и чёрные глазницы истекли ручейками тёмной, густой крови.
— Да, старина, — сокрушённо покачал головой мужчина, — Снова война, смерть и страдания. Наше с тобой предназначение, наш с тобой долг. Не мы с тобой это затеяли, но именно нам и придётся всё это завершить. Этот мир скоро рассыплется, словно высосанная куколка в паучьей паутине, если мы с тобой не вмешаемся.
Авадонна шагнул вперёд, опираясь на каменный гладиус: чёрные от копоти створки стеклянных дверей мигнули зелёными огоньками и разъехались в разные стороны. Мужчина в охотничьем костюме поспешил следом, махнув на прощание мертвецу в каске.