Кого не взяли на небо
Шрифт:
— В этот раз ты ошибаешься, похотливый старый поп, — раздался женский хриплый голос; проворные пальчики скользнули в густую шевелюру горбуна, поигрывая непослушными прядями вьющихся волос, — Сумрачный гений арийский умов воспет поэтами и не нуждается в дополнительной заточке. Но ты, земеля, верно дурак, ежели не врубаешься в какой ситуации мы оказались. Вспомни культовые ситуационные кинофильмы прошедшей эпохи — кучка плохих парней, намереваясь серьёзно выяснить отношения между собой, оказываются в странном месте, но, вместо
Арманда поморщилась и швырнула Соткен в лицо стеклянную ампулу; смуглая рука мелькнула в воздухе со скоростью гремучей змеи:
— Рыжая стерва устроила классическую подставу: правдами и неправдами собрала нас здесь для того, чтобы мы сражались за неё, и мы будем сражаться — у нас просто нет другого выхода. А кое-кто, — взгляд стальных глаз пронзил переносицу горбуна, — Выражаясь словами известного писателя, найдёт здесь, на этой песчаной косе, свою Тёмную Башню.
Маленькая женщина отбросила в сторону шприц; алая роза на сгибе локтя оборонила на пол несколько багровых слёз.
— Ведьма права, — склонила голову Невенка, внимая, как капельки крови разлетаются в брызги, встречаясь с поверхностью пола, выложенного керамической плиткой, — Мы здесь не для того, чтобы сражаться и умереть: мы — не просто пешки на шахматной доске. Грядущая битва — наша судьба, редкая возможность осознать реальность такой, какой она является на самом деле. Это касается нас всех, — провидица обвела рукой комнату, — И живых и мёртвых.
Сумасшедшие синие очи уставились в оконное стекло:
— Хотя я не уверена насчёт тех трёх долбоёбов в танке...
— Сдаётся мне, — задумчиво и тягуче прогнусавила Соткен, — Трушным металхэдам никакое просветление в хер не впёрлось: у этих ребят уже есть своя истинная реальность.
* * *
Танк вздрогнул и остановился; Леопард рыкнул напоследок, словно издыхающий лев и мощный двигатель заглох.
— Эй там, на броне, слезайте, — объявил Монакура Пуу, — Конечная остановка.
— Не, мы лучше к вам войдём, — плотоядно хихикнул снаружи какой-то старикашка.
— Мы уходим, — ответил сержант Волчьего Сквада, — Конец пути — дальше ехать некуда.
Леопард остановился возле аккуратного двухэтажного домика, целя стволом орудия в гордую башню маяка.
— Вы выйдете наружу? — обрадовалась Сехмет, — Вот и прекрасно: спасибо что подвезли, мы подождём вас тут, рядышком.
По обшивке заскрежетали длинные ногти вурдалаков, а резиновые подошвы их кед противно скрипели, встречаясь с влажной от росы бронёй.
— Выходим, не выходим — не имеет значения, — заявил Скаидрис, тыча пальцем в монитор наводчика, — Белая балтийская ночь закончилась и вам по-любому пиздец.
Седая мгла, окутывающая просторы Балтики, рассеивалась; на горизонте появился красный диск восходящего солнца.
—
— Откуда знаешь, нигга, что я извращенец? — пробормотал лив, восхищённо наблюдая, как багровый солнечный диск закрывает другой — угольно-чёрный, беспросветный.
— Ты много о себе возомнила, чёрная толстая женщина, — пояснил Хельги, — То Фенрир глотает Солнце — грядёт Рагнарёк.Мрак наползал со всех сторон, пожрав и седое небо и свинцовые волны разбушевавшегося моря. Светлая стрела маяка потускнела, будто осыпанная печной сажей.
— Солнечное затмение, — равнодушно заметил Монакура Пу, — мы остаёмся здесь бойцы: не ссать — Леопард оснащен великолепный оптикой, что позволит нам вести бой с драконом, покравшим нашего капрала, в полнейший темноте. Вот, кстати, и он, паскуда.
В сгущающейся вокруг тьме проявился силуэт чудовища — крылатый ящер возник из ниоткуда и устремился к маяку, намереваясь облететь башню вокруг. Но, когда по всем законам земной физики его страшенная башка, увенчанная тремя парами рогов, скрылась за стрелой, и вот-вот должна была появиться на другой стороне, изумлённые бойцы узрели голову гигантского ворона — облетая маяк, дракон превращался в огромную птицу.
— Hael! — возрадовался Хельги, — Хугин пожирает Фенрира!
— Задом наперед, — согласился лив.
— Это же Грим, — возмутился Монакура, — Что за бляцкий маскарад?
Дракон исчез; вместо ящера на потемневшую гальку косы опустился ворон, и, едва его когтистые, чешуйчатые лапы коснулись камней, Грим также пропал, обратившись миниатюрной женщиной в чёрном платье, отороченное вороньими перьями.
— Мунин обратился Фрейей, — восторженно заявил Хельги, — Древние саги врут или что-то пошло не так: где воинство Хеля, сокрушившее светлых богов Асгарда?
— Вылезайте оттуда, собачьи прихвостни, — в головах бойцов раздалось знакомое хриплое карканье Грима, — Госпожа уже высадилась на берег; приветствуйте её, как подобает верным воинам Великого Волка.
— Грим, дружище! — обрадовался Пуу, — Ты зачем в бабу превратился? И что за нахуй здесь творится?
— Ты всё ещё задаёшь этот бессмысленный и глупый вопрос, воин? Учись чистому видению, бодхисаттва: воспринимая события свежо и беспристрастно ты постигнешь шуньяту — Великую Пустоту, что есть всё и ничего. Кстати, я ни в кого не превращалась и всегда являлась, как ты выразился бабой. Меня зовут Бадб.
— Монакура, Монакура Пуу, — ответил бодхисаттва, восхищённо разглядывая через точную оптику волнующие изгибы женского тела обтянутого чёрной тканью, — Однако же мы с бойцами не вылезем: тута обретается толпа голодных упырей и в темноте мы станем для них лёгкой добычей.