Коготь Химеры
Шрифт:
– Ложись! – скомандовал Хомяк.
Они дружно плюхнулись на землю. Через пару секунд из круга со свистом пули вылетел сплющенный кусочек металла, обернутый белой тряпицей, и влепился в стену дома, выдолбив в бетонной панели изрядную щербину.
– Понял теперь? – назидательно произнес Хомяк. – Центробежная сила – страшная сила.
Он отряхнул колени (потом эту привычку перенял и Док) и указал рукой направо: «Обходим».
Обошли и забрались в очередную пятиэтажку через разбитую витрину продуктового магазина. Прогнившие насквозь, покосившиеся прилавки у стен. Старых времен стойка с древними механическими
– Хороший экземпляр, – хмыкнул Хомяк. – Кило на десять потянет. Вали его, Док.
Док без малейшего промедления – привык уже: только по команде и мгновенно – дал короткую очередь, и серые ошметки вперемешку с кровавыми клочьями звучно шмякнулись в облезлую стену.
– Двигаемся, орлы, двигаемся, – заторопил Хомяк.
Они в быстром темпе беспрепятственно преодолели короткий коридор, что вел в подсобку продмага, и через черный ход выбрались во двор. Прошли через крохотный палисадник, за которым когда-то жильцы дома заботливо ухаживали и какие только цветы там не выращивали: бархатцы, пионы, астры, хризантемы, петушки, розы. А еще – кусты смородины и крыжовника. Да, чего только не было в палисаднике, любовно ухоженном руками людей. Теперь же здесь безраздельно властвовала сирень – чернобыльская сирень. Она цвела круглый год, отравляя воздух удушливым специфическим дурманом эфирных масел.
– Бегом, не то отрубимся. – Хомяк рванул вперед, перепрыгивая через черные осклизлые люки хозяйских погребков.
Метров через пятьдесят они уперлись в железную ограду детского сада. Вернее, в то, что осталось от ограды. Большинство секций давно повалились, и они без затруднений проникли на территорию. Хомяк сделал предвиденную остановку. Метнул несколько гаек в разные стороны и решительно двинулся к двухэтажному стандартному зданию детского сада.
– Хома, стой! – тормознул его Крокодайл. – Странный сигнал. Что-то живое внутри здания, а что за хрен – не разберу.
Хомяк заглянул в свой ПДА, озадаченно почесал затылок.
– Да… действительно, какая-то хренотень. Что это может быть? – На всякий случай он передернул затвор своего «узи» и распорядился: – Я подойду поближе, а вы стойте здесь, страхуйте.
Хомяк осторожным, крадущимся шагом кошки двинулся к зданию, почти вплотную подошел к стене с темными проемами окон, повел носом и стал медленно пятиться, на ходу стягивая с плеча реактивный ракетомет «шмель», «шайтан-трубу», как его окрестили в Афгане моджахеды. Вообще-то, за спиной у него болтался еще и противопехотный «кастет», но то, что Хомяк выбрал именно «шмель», говорило о многом – Крокодайлу говорило. Тот быстро сорвал с плеча свой многозарядный гранатомет «бульдог», привел его в боевую готовность. Док пока что ничего не понимал.
Хомяк отошел на исходную, оглянулся и приложил указательный палец левой руки к губам. Указательный палец правой он не отнимал от спуска ракетомета.
– Что там? – шепотом осведомился Крокодайл.
– А ты понюхай, – еле слышно шевельнул губами Хомяк.
Док тоже принюхался. Даже недалекий
– Молох, – тихо ахнул Крокодайл.
– Он, – подтвердил Хомяк, – уходим аккуратно и тихо.
– Молох – это страшная тварь? – выдохнул Док.
– Тс… страшнее только химера, – прошелестел Крокодайл, уже пятясь, как и Хомяк. – Только химера – умная. А этот совершенно безбашенный. Сейчас спит… не дай бог разбудить.
Они почти вышли из опасной зоны, но тут дьявол вынес из-за угла здания одинокого зомби в полуистлевшей форме международного контингента. Зомби вперился в сталкеров своими безумными оловяшками, а потом двинулся прямо на них, пытаясь достать американскую винтовку М-16, висевшую у него за спиной.
– Все, – обреченно и уже в полный голос констатировал Хомяк. – Вали его, Док.
Сам он присел на одно колено, положил трубу ракетомета на плечо, приготовился к стрельбе.
Док одной очередью разнес башку зомби, и тотчас, буквально через мгновение, из окна на втором этаже темной глыбой вывалило нечто. Ночной кошмар шизофреника, исчадие ада, демон во плоти – ну как еще можно было назвать то инфернальное существо? Хотя, честно говоря, подходило любое из определений.
Размером с носорога – и как только пролезло в узкий проем окна? – оно полностью было покрыто косматой, свалявшейся пятнистой шерстью с частыми проплешинами. Передние лапы, мощные, длинные, прогнутые, как у кузнечика, назад, усажены серповидными когтями. Задние лапы – короткие, массивные, словно столбы, без единого сустава. Но главное – пасть! Словно ковш экскаватора. Тираннозавр позавидует. С несоразмерно громадных желтых клыков, загнутых в разные стороны, на землю стекала зловонная зеленоватая слюна. Крохотные красные глазки горели неукротимым свирепым огнем. Низкий покатый лоб был усеян уродливыми наростами. Хвостом-метлой тварь яростно хлестала себя по бокам.
Все же в исчадии угадывалось некоторое сходство с земным существом, гиеной – владычицей африканских саванн. Тогда Док еще мало задумывался над генетическими парадоксами Зоны. А когда позже поразмыслил, то не сумел найти объяснения странной мутации. Если с псевдогигантом, псевдоплотью, слепой собакой, кабаном, бюрером и прочей нечистью все было более-менее ясно, то с молохом он не разобрался. Откуда на Украине, в средней полосе, появилась гиена-мутант? Откуда взялся исходный материал для мутации?
Между тем молох утробно зарычал – от его низкого рыка волосы на голове Дока встали дыбом – и присел, готовясь к прыжку. Но прыгнуть не успел. «Шмель» в руках Хомяка сердито кашлянул, и огненная ракета нашла цель.
То была опасная затея, смертельно опасная. Кумулятивная граната накрывала площадь в пятьдесят квадратных метров. Плюс объем в восемьдесят кубов. Да ударная волна с зоной вакуума. Док плохо разбирался в технических терминах и характеристиках, ибо по натуре своей всегда относился к гуманитариям. Но прекрасно понимал: если огненный смерч докатится и накроет их, то… все. «Полные кранты» – так говорил Крокодайл. А «полные кранты», в интерпретации Крокодайла, – не простые «кранты».